Из дневника улитки - [61]
Осторожно (ибо следующим ниже прилагательным любят заполнять огрехи) я назвал «примечательным» то обстоятельство, что за семейным столом у Аугстов я обнаружил пустой стул, на который и сел как бы по привычке: между тремя сыновьями и дочерью. (Это было 16 декабря 1969 года, когда Вилли уже избрали канцлером.)
После долгих стараний избавиться от точившей меня мысли я написал письмо жене Аугста, и 4 декабря она мне ответила: «Ваше желание узнать что-то о причинах ухода из жизни моего мужа не кажется мне странным…»
Вот я и поехал.
Семья Аугста живет, как и мы, в отдельном доме. Он принадлежит фрау Аугст и ее сестрам, потомкам давно укоренившегося здесь рода, как сказал священник — декан Нётлинг в речи на похоронах Аугста: псалом 23,4 — «И когда я брел по долине во мраке…»
Говорят, что в каждой старинной швабской семье детей сызмала приучают к музыке. Так и у Аугстов. Поскольку я ничего не записывал по свежим следам, не могу с уверенностью сказать, кто из сыновей играет на флейте, кто на трубе, а кто всего лишь поет. Для всех членов семьи музыка очень важна; тем не менее фрау Аугст вовсе не утверждала, что музыка для них — своего рода религия, дающая всем утешение; она сказала: «Просто мы любим музицировать».
Все, кроме покойного. Все члены семьи в один голос утверждали, что Манфред Аугст был немузыкален и как отец и супруг прямо-таки ненавидел музыку. «Она была ему чужда. В противоположность нам всем она ему вообще ничего не давала. Он был вне ее. Может быть, отсюда и ненависть».
Скептик, который (за моей спиной) все время все записывает, подчеркнул последнюю фразу и присовокупил к ней свой комментарий: если фрау Аугст предполагает, что от этого родилась ненависть, она имеет в виду бабушку Аугста, у которой он жил в Тюрингии и которая насильно заставила девятилетнего мальчика брать уроки игры на фортепиано.
Лишь один из сыновей пытался внушить покойному отцу любовь к музыке. Он напомнил братьям и (в особенности) матери, что перед Рождеством прошлого года отец участвовал в музыкальном вечере в кругу семьи: они играли «Рождественские пьесы для детей» Леопольда Моцарта, и отец играл на трещотке и на наргиле.
Наконец-то найдена мотивация: как он старался управиться с этими примитивными инструментами. Какое-то (очень недолго длившееся) удовлетворение. (Надо будет спросить у Орель Николет, без конца играющую Баха и Телемана, которая заявляет своим слушателям, что ненавидит музыку, были ли у нее побочные причины для такого заявления.) Ибо Аугст никак не поддается однозначной трактовке. Хотелось бы посадить за стол этих двоих — оба они одиноки… Но Скептика впоследствии стала посещать молчаливая гостья.
В марте сорок третьего, когда немцам пришлось оставить и Ржев в излучине Волги, картофеля в подвале заметно поубавилось. И однажды, когда немая Лизбет спускалась по лестнице, чтобы набрать картошки, Скептик провожал ее глазами лишь для того, чтобы увидеть ее потом поднимающейся с тяжелой корзиной, упертой в бедро, увидеть, как время движется в обе стороны; но не успела дверь картофельного чулана захлопнуться за ней, как он заметил у края кучи, там, где Лизбет собиралась насыпать картошку в корзину, живого слизня, который при ближайшем рассмотрении оказался большой червеобразной улиткой (бугристое дыхательное отверстие у заднего конца мантии, килеобразно сужающийся книзу кончик тела.) Реальная улитка посреди умозрительных рассуждений.
В доме на Венделинштрассе я лишь вскользь упомянул, что в моей книге речь идет и об улитках — как пример, как притча или принцип, но и о реальных, действительно существующих.
Скептик присел на корточки возле картофельной кучи. Он не дотронулся до улитки. Взгляд его охватил сразу всего моллюска длиной примерно двенадцать сантиметров от конического кончика, темных продольных складок и пятнистой мантии до глазных щупалец. Он услышал производимый ею шорох. Увидел, как верхние щупальца укорачиваются и удлиняются, увидел, как нижние прощупывают пространство перед ползательной подошвой. Увидел, как пульсирует дыхательное отверстие сбоку от заднего края мантии, увидел стеклянистую слизь на ее теле и бесцветную слизь подошвы, обозначившую след ее продвижения к куче по глинобитному полу: движения не прямолинейного, но и не беспорядочного, а явно целенаправленного. Он присел еще ниже. К нему пришло то, чего он так долго был лишен, — счастье. И Скептик заплакал. Слезы сами полились из глаз. Он плакал от счастья и смеялся звонким, захлебывающимся смехом.
«А Аугст? Случалось и с ним такое?» Возможно, раньше и, вероятно, даже еще перед прошлым Рождеством, когда он участвовал в семейном концерте, крутя детскую трещотку, но счастье… (Вот ведь и декан Нётлинг после утешительного псалма был вынужден признать: «Поэтому мы сами стоим у этой могилы как потерпевшие поражение и не знающие ответов».)
Когда Лизбет принесла на обед Скептику ржаную затируху, он показал ей большую червеобразную улитку. Она взглянула, но скорее всего не увидела того, что видел Скептик.
После обеда пришел Штомма с газетой и кисетом. Ему Скептик не стал показывать улитку. И медленно зачитал хозяину дома очередную сводку верховного командования вермахта. Трубка торговца велосипедами пускала клубы дыма. В газете «Форпостен» говорилось о тяжелых оборонительных боях с переменным успехом у озера Ильмень. В районе города Изюм атаки противника были отбиты. Скептик попросил Штомму не закуривать еще раз трубку и вместо объяснения покашлял.
Роман «Собачьи годы» – одно из центральных произведений в творчестве крупнейшего немецкого писателя нашего времени, лауреата Нобелевской премии 1999 года Гюнтера Грасса (р.1927).В романе история пса Принца тесно переплетается с судьбой германского народа в годы фашизма. Пес «творит историю»: от имени «немецкого населения немецкого города Данцига» его дарят Гитлеру.«Собачий» мотив звучит в сопровождении трагически гротескных аккордов бессмысленной гибели немцев в последние дни войны. Выясняется, что фюрер завещал своим верноподданным собаку.
«Жестяной барабан» — первый роман знаменитого немецкого писателя, лауреата Нобелевской премии (1999) Гюнтера Грасса. Именно это произведение, в гротесковом виде отразившее историю Германии XX века, принесло своему автору мировую известность.
Гюнтер Грасс, лауреат Нобелевской премии по литературе, завоевал мировую славу полвека назад романом «Жестяной барабан», блистательно экранизированным в 1979 году Ф. Шлендорфом (фильм получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале и «Оскара» как лучший иностранный фильм). Бестселлеры Грасса «Кошка и мышь», «Собачьи годы», «Траектория краба», «Из дневника улитки» переведены на десятки языков. «Луковица памяти» — книга автобиографическая. Рассказывая о своей юности, Грасс не умолчал и о нескольких месяцах службы в войсках СС, что вызвало грандиозный скандал вокруг его имени.
В Германии разразился очередной скандал, связанный с публикациями Гюнтера Грасса. На этот раз нобелевский лауреат Гюнтер Грасс опубликовал белый стих «Что необходимо сказать».Израиль объявил «персона нон грата» немецкого писателя Гюнтера Грасса, опубликовавшего антиизраильское стихотворение. Об этом сообщил глава МВД еврейского государства Эли Ишай. «Сочинение Грасса является попыткой разжечь пламя ненависти к Израилю и израильтянам, а также продолжением идей, которые он признавал в прошлом, когда носил форму войск СС, — подчеркнул он. — Если он хочет продолжать публикации своих искаженных и ложных работ, предлагаю ему делать это в Иране, где он найдет понимающую аудиторию».Глава МИД Израиля Авигдор Либерман также раскритиковал произведение Гюнтера Грасса, призвав европейских лидеров осудить высказывания писателя, способные усилить антисемитские настроения.
В 2009 году Германия празднует юбилей объединения. Двадцать лет назад произошло невероятное для многих людей событие: пала Берлинская стена, вещественная граница между Западным и Восточным миром. Событие, которое изменило миллионы судеб и предопределило историю развития не только Германии, но и всей, объединившейся впоследствии Европы.В юбилейной антологии представлены произведения двадцати трех писателей, у каждого из которых свой взгляд на ставший общенациональным праздник объединения и на проблему объединения, ощутимую до сих пор.
В четвертый том Собрания сочинений Г. Грасса вошли повести «Встреча в Тельгте» и «Крик жерлянки», эссе «Головорожденные», рассказы, стихотворения, а также «Речь об утратах (Об упадке политической культуры в объединенной Германии)».
Ну вот, наконец, добрались и до главного. Четвёртая книга – это апофеоз. Наконец-то сбываются мечты её героев. Они строят, создают то общество, ту среду обитания, о которой они мечтали. Люди будущего – новые кроманьонцы, полны энергии, любвеобильны, гуманны и свободны.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.