Из блокады - [11]

- А ты проверь, девонька! Обыщи, я не против! Может, чего и найдёшь! - привстав со скамейки, заголосил барачник. Да так натурально у него получилось, что я на миг поверил: этот в жизни нож за голенищем не спрячет. Хотя без оружия, не скажу, что каждый первый, но каждый второй нос за порог не высунет. Мужичок без ножа, что без штанов, и запрещать тут бесполезно. Тем более, барачникам.

- Обыщи его! Ишь, размечтался! Ладно, убедил, верю! - засмеялась Ольга. - А ты, Олег, веришь? Ты в глаза ему посмотри! Видел когда-нибудь такие честные глаза?

Рукава оказались засучены, я размял кулаки, в костяшках пальцев хрустнуло:

- Дядя Миша, ты бы лучше признался; чьё это, кому, и для чего!

- Эх, Олежек, и ты меня не понимаешь... - затараторил Мухомор. - Ты ещё без штанов бегал, а я тебе разные цацки вырезал. Помнишь? Кораблики, свистульки. Ножиком, между прочим, не пальцем делал. Без ножика в хозяйстве никак нельзя! Подстругать, дырку прокрутить, то да сё. И мясо, или, скажем, рыбку порезать - без ножа не получится. Ты не обижайся на старого дурака, но я вот что скажу: недовольны люди, потому что милиция плохо работает. Маньяки в Посёлке объявились; нажрутся дурмана, и людей рубят. Их вешать надо, а не отпускать! Как защититься-то? Вы меня, что ли, защитите? Нет, вы меня защитить не успеете! Честного человека в бандиты записать у вас быстро получается. А ежели, скажем, настоящий бандит кровь людскую пустит, так вы опосля придёте. Своих, поселковых, завсегда прикроете, а нам за каждую ерундовину головы поотрывать грозитесь! Вот и злятся люди!

Ловкий дядя; всё наизнанку вывернул. И про то, что со мной нянчился, не забыл. Мол, ты-то ещё сосунок. Поживи с моё, понюхай жизни, лишь потом об этой жизни мне рассказывай. И про Сыча с Партизаном напомнил. С одной стороны, конечно, хорошо, что не случилось мне казнить лесника. Но, честно скажу, не понял я решения Хозяина. Какое-то оно... неоднозначное, что ли?

- Дядя Миша, - сказал я недовольно, - свистульки-бирюльки - дело прошлое. Забудь, ладно? Мы сейчас о тебе говорим. Если виноватый, ответишь по всей строгости, а если ни в чём не виноват, тоже разберёмся, и гуляй на все четыре стороны.

- Хорошо изложил, Олег! В самую точку! - недобро прищурив глаза, посмотрела на Мухомора Ольга. - Думаю, нужно человека отпускать. Видишь же, какой он весь из себя невиноватый! Иди Михаил, иди. Заскучала я с тобой.

Не ожидал Мухомор такого поворота. Даже я не ожидал, а я Ольгу знаю.

- Куда идти? - глупо переспросил барачник.

- А куда хочешь, только быстро, пока я не передумала, - ответила Ольга, - Незачем тебе, невиноватому, казенные харчи жрать. Иди домой, выспись, а завтра на работу ступай. Ты же за хрюшками дерьмо убираешь? Нужное для общества дело. Катись в свинарник.

Мухомор нерешительно нахлобучил шапочку.

- Ну, до свидания, что ли? - заулыбался он.

- До свиданья, до свиданья, - буркнула Ольга. - Иди-иди, не держим. Только небольшая к тебе просьба, передай Пасюкову от нас лучшие пожелания. Пусть не сильно обижается, что мы оружие конфисковали, тут он сам виноват, надо лучше прятать. И, не в службу, в дружбу, скажи ему, чтобы к нам заглянул. Ужас, как хочется его поспрашивать, может, разговорчивее тебя окажется. Объяснит, зачем ему ножи.

Мухомор из-за стола вылез, но тут обратно сел.

- А про Пасюка, откуда знаете? - удивился он.

- Мы про всех знаем! Работа у нас такая - про всех знать! Сам видишь, узнали, что ты ни при чём. Попросил хороший человек железки спрятать, а ты, по доброте душевной, не смог отказать. На тебя-то мы зла не держим, иди себе. У нас к хозяину железок вопросы имеются.

- Пасюк решит, будто я его сдал, - растерянно проговорил Мухомор.

- Конечно, решит, - согласилась Ольга. - Но ты же умный! Нам по ушам хорошо ездил, и Пасюкову проедешься.

- Как же! Он и слушать не станет! Почему, спросит, менты тебя отпустили и мной заинтересовались? У него разговор короткий - может и нож под ребро засадить!

- Это ты напраслину гонишь, - засомневалась Ольга. - Не дурак же он? На виселицу ему, что ли, хочется? А несчастный случай, думаю, возможен. Не сейчас, когда-нибудь потом. Свинки Мухомора сожрали, или бревном задавило. Жизнь, она непредсказуемая, но ты уж будь осторожнее, не поддавайся. Только, сдаётся мне, что отделаешься ты всего лишь испугом, потому что дельце-то пустяшное. Конечно, переедешь ты из своей тёпленькой ячейки, которая возле печки, в другую, холодную и вонючую. Но это лучше, чем в камере. Да?

- Стоп, граждане начальники! - сказал Мухомор. - Так не пойдёт. Давайте по-другому договариваться.

- Как это, по-другому? - заинтересовалась Ольга.

- А так. Вы спрашиваете, я отвечаю. Что могу, то скажу. Но и вы меня не подставляйте. Лады?

- Если б сразу так, и разговор бы другой получился, - сказала Ольга. - А то: "ничего не видел, ничего не слышал, никому ничего не скажу". Весь интерес у меня пропал. Иди себе! Но если по-настоящему осознал и хочешь помочь, другое дело. Тогда присаживайся. Обговорим.

И объяснила Ольга дяде Мише, что, в общем-то, нам без разницы, где Мухомор будет спать: у печки, у туалета, или, если уж совсем не повезёт, в сырой земле. Но, из симпатии к нему, дяде Мише, можно сделать так, чтобы все остались довольны. Например, запереть сейчас, его, дядю Мишу, в камере. А что? Тепло, приличная еда, казённый табачок. Райское местечко, если не сильно привередничать. А завтра, на худой конец, послезавтра, соберём заседание народного суда. Наш суд - он же гуманный, особенно если похлопотать. Получит дядя Миша ерундовину. Месяц работ за Оградой, самое большее - два. Потому что незаконное хранение оружия - невеликая провинность, если посмотреть на это дело под правильным углом. Опять же: свежий воздух, работёнка не пыльная, дружинники приглядывают, в обиду зверью не дают. Вечером дома, с дружками, которые от зари до зари в свинарниках пашут, да ему, дяде Мише, завидуют! А Пасюка мы трогать не станем, чтобы тот не подумал чего плохого про дядю Мишу. Всё, дядя Миша, удачно для тебя складывается. Ещё и невинно пострадавшим за его, Пасюка, грехи заделаешься. Если смелости хватит, и компенсацию стребуешь.