Из бездны — с Суртсеем - [12]
В углу подвала заклубились извивающиеся щупальца зеленого дыма. Я не видел, откуда они взялись, я вообще не заметил, как появился дым, но он был здесь! Щупальца стремительно уплотнялись, превращались в столб, столб вращался все быстрее, принимая некие очертания!
Снаружи в ночи полыхали причудливые молнии и грохотал гром — над городом бушевала, как я узнал впоследствии, гроза, страшнее которой не знали вот уже многие годы, — но ни громовых раскатов, ни шума проливного дождя я не слышал. Все мои чувства сконцентрировались на той штуке в углу, что безмолвно вращалась волчком и срасталась воедино. Потолки в подвале были высокие, футов одиннадцати, но это новообразование с легкостью заполняло все доступное пространство.
Я закричал — и, по счастью, потерял сознание. И снова разум мой лихорадочно суммировал известные мне факты, и я мысленно задавался вопросом, а зачем Пеш-Тлену призывать этот кошмар из глубин — или откуда бы он ни взялся. Наверху, в моей комнате (если, конечно, Джулиан не побывал там и не забрал его), лежал ответ — там, где я его бросил: перевод профессора Уолмзли! Разве Джулиан, или Пеш-Тлен, или кто бы это ни был, не написал в дневнике: «Теперь придется вступать в контакт с моим настоящим обличьем, чтобы воссоединиться с ним»?
Затмение длилось не дольше минуты, потому что когда я снова пришел в чувство, то увидел: эта сущность в углу по-прежнему не вполне оформилась. Вращение прекратилось, центр потемнел и потускнел, но очертания все еще зыбко подрагивали: так бывает, когда видишь что-то сквозь дымовую завесу. Тварь, когда-то бывшая Джулианом, стояла чуть в стороне, простирая руки к нечеткому, размытому существу в углу; напрягшееся лицо нетерпеливо подергивалось. Отвратительный вид!
— Взгляни же, — холодно потребовала тварь, полуобернувшись ко мне. — Смотри, что совершили мы с Глубоководными! Узри же своего брата, о смертный, — узри Джулиана Хотри!
До конца дней своих — а думаю, осталось их немного — не забыть мне этого зрелища! Пока все прочие вкушают мирный сон, мне суждено отчаянно цепляться за барьер сознания, не смея закрыть глаза — из страха перед тем, что по сей день таится под моими веками. А как только Пеш-Тлен произнес эти слова — существо в углу окончательно материализовалось!
Вообразите себе черную, влажно блестящую десятифутовую гору извивающихся, тягучих и липких щупалец и разверстых ртов… Вообразите очертания чуждого, покрытого мерзкой слизью лица, на котором, глубоко посаженные в зияющих глазницах, просматриваются останки лопнувших человеческих глаз… Вообразите, что вопите в железных тисках первобытного, мятущегося страха и ужаса, а теперь вообразите, что описанная мною тварь отвечает на ваши вопли безумно знакомым голосом — голосом, который вы тотчас же узнаете!
— Филлип! Филлип, ты где? Что происходит? Я ничего не вижу… Мы всплыли на поверхность моря, а затем вихрь подхватил меня и понес, и вдруг я услышал твой голос. — Гора щупалец заходила ходуном. — Филлип, не отдавай меня им!
Да, это был голос моего брата, но не прежнего, вменяемого Джулиана, которого я когда-то знал! Вот тогда и я тоже сошел с ума, но то было безумие, подчиненное определенной цели, если угодно. Когда я незадолго до того потерял сознание, внезапное расслабление всего тела, по всей видимости, довершило мою борьбу с веревками. Я рванулся, чтобы встать, — и путы упали на пол. Гигантское слепое чудовище тяжело заковыляло ко мне, слегка подергивая на ходу щупальцами. Одновременно красноглазый демон в теле Джулиана неспешно двинулся к нему, жадно протягивая руки.
— Джулиан, — заорал я, — осторожнее! Он может вновь войти в тебя, только установив контакт, а тогда он намерен убить тебя и забрать тебя с собою на дно.
— С собою на дно? Нет! Нет, ни за что! Я не пойду!
Неуклюжий, громоздкий кошмар с голосом моего брата слепо завертелся на месте, молотя во все стороны щупальцами, и опрокинул чародея на пол. Я выхватил кочергу из огня (она опять лежала на прежнем месте) и угрожающе повернулся к распростертому передо мною получеловеку-полумонстру.
— Джулиан, не приближайся! — бросил я через плечо, обращаясь к морскому ужасу, едва маг вскочил на ноги. Неуклюжее чудище застыло на месте. — А ты, Пеш-Тлен — назад!
В моем взбурлившем сознании не было никакого плана; я знал одно: нельзя подпускать этих двоих существ друг к другу. Я приплясывал на месте, точно боксер в поединке, с помощью раскаленной кочерги отгоняя Пеш-Тлена, а тот вдруг словно взбесился.
— Час пробил, час пробил! Контакт необходимо установить немедленно! — визжала красноглазая тварь. — Прочь с дороги… — Голос его утратил всякие человеческие интонации. — Ты меня не остановишь… я должен… должен… должен установить… надежный контакт! Я должен… бхфг — нгии фхтлхлххем — йех’ххгнарккххх’иии! Тебе меня не одурачить!
Из-под исполинской громадины передо мною стремительно растекалась слизь, точно след гигантской улитки; издавая вопли, Пеш-Тлен внезапно прыгнул вперед, приземлился точно в лужу — и поскользнулся в вонючей жиже. И — потерял равновесие. Размахивая руками, упал лицом вниз — прямо на твердую нагретую докрасна кочергу у меня в руках. Меня затошнило: четыре дюйма раскаленного металла вошли, точно теплый нож сквозь масло, в один из ужасных глаз. Раздалось шипение, в следующий миг его заглушил один-единственный пронзительный крик боли, над лицом твари сгустилось облачко зловонного пара — и чародей рухнул на пол.
