Из берлинского гетто в новый мир - [6]

Из среды бывших военнопленных, прошедших замечательную школу антифашизма и гуманизма в лагерях военнопленных и в антифашистских школах в Советском Союзе, вышли многие руководящие работники Социалистической единой партии Германии, демократических партий, общественных организаций и государственных органов Германской Демократической Республики. Они воспитали и вырастили замечательную смену в условиях нового общества, а часть из них и поныне успешно осуществляет руководство хозяйственным и культурным строительством в социалистическом немецком государстве. Некоторые из них были очевидцами и участниками событий, описанных в мемуарах М. Либерман, выходцами из лагерей военнопленных под Можайском и Владимиром. В октябре 1979 года Германская Демократическая Республика отмечает свое славное тридцатилетие. Итоги трех десятилетий развития ГДР свидетельствуют о том, что социализм здесь прочно и навсегда вошел в жизнь. Построив его основы, трудящиеся республики иод руководством СЕПГ успешно продолжают строительство развитого социалистического общества, создавая тем самым основные предпосылки для постепенного перехода к коммунизму {3}.

«Мы приступаем к решению задач сегодняшнего дня, находясь на более высоком уровне развития и обращая взор в будущее, к нашей великой цели? коммунистическому обществу,? подчеркнул Эрих Хонеккер на IX съезде СЕПГ.? То, что было научно обосновано Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом в „Манифесте Коммунистической партии“, все то, в чем партия Ленина показывает нам великий пример, за что боролись и страдали лучшие представители немецкого рабочего класса,? все это станет у нас действительностью»{4}.

Возникновение ГДР, весь процесс становления и развития социалистического немецкого государства неразрывно связаны с Советским Союзом, с развитием и упрочением мировой социалистической системы. Социалистическая единая партия Германии, правительство ГДР, все трудящиеся республики видят будущее своего социалистического немецкого государства, социалистической немецкой нации только лишь в содружестве социалистических государств, в сплоченной семье социалистических государств и наций мировой социалистической системы.

Глубоко веря в революционные традиции и возможности германского пролетариата, В. И. Ленин в свое время писал, что он «есть вернейший, надежнейший союзник русской и всемирной пролетарской революции»{5}. Это предвидение великого вождя российского и международного рабочего класса ныне полностью подтвердилось на земле Германской Демократической Республики. Рабочий класс, все трудящиеся социалистического немецкого государства являются надежнейшими союзниками трудящихся СССР и других братских социалистических стран, союзниками международного рабочего класса, всех народов, борющихся за национальное и социальное освобождение. Это со всей силой подтверждает и книга немецкой коммунистки М. Либерман.

В. Цапанов, кандидат исторических наук

I В берлинском гетто

Случай снова привел меня в места, где прошло мое детство. Опять живу недалеко от Александерплац, как шестьдесят лет тому назад. Я присаживаюсь на скамейку у фонтана «Нептун», разглядываю новостройки, обвожу взглядом парк. Мимо проходят картины прошлого: Мюнцштрассе, Гренадирштрассе, Драгонерштрассе, переулок Шинделя, Мулакштрассе… Квартал бедняков, квартал сараев. И квартал проституток? пожилых, поблекших. И я вспоминаю этот реликт средневековья вблизи Алекса, гетто, в котором я провела детство.

Да, и в Берлине было гетто. Добровольное. Задолго до Гитлера. Точнее сказать ? до гитлеровщины. Ибо позже было недобровольное гетто. И газовые камеры.

Гетто находилось в районе Гренадирштрассе. Между площадью Бюлова, нынешней площадью Люксембург, и Мюнцштрассе. Именно в этой местности угораздило обосноваться евреев с Востока, которые в 1914 году в страхе перед военными бурями бежали из Галиции. Что значит угораздило? Конечно, на то имелись причины. Здесь квартиры были подешевле, а антисемитов? поменьше. Один беженец следовал примеру другого. Вскоре они жили дом с домом, квартира с квартирой. В скученности они искали защиту. И кто знает, может быть, и ощущение родины. Коренные же берлинцы постепенно покидали этот квартал.

Приходил день, и кое-кто из беженцев тоже отправлялся отсюда. Если ему выпадало счастье, то есть если удавалось подработать, стать побогаче, он переселялся в какой-нибудь квартал богачей, пытался подражать их образу жизни. При этом случались комичные вещи. В новую квартиру непременно ставили рояль, и непременно фирмы «Бехштейн», все равно? мог ли кто-нибудь играть на нем или нет. Детишкам было забавно ставить свой ночной горшок на блестящую крышку, разглядывать себя как в зеркале и гримасничать. Папаша и мамаша умирали при этом от счастья. Может, их отпрыск станет когда-нибудь знаменитым музыкантом? Кто знает, может, того захотят небеса?

И еще были люди, витающие в облаках, столь забавно описанные классиком еврейской литературы Шолом-Алейхемом. Профессии у них не былоо, не было и денег, но были «идеи». Идеи обогащали, а иногда разоряли. Ибо если один решал торговать определенным товаром, скажем, нижним бельем, то и дюжина других тоже хватались за это дело, и все вместе они и разорялись. Но ничего, скоро находилась другая «идея».