Из багажника с любовью - [16]

Она сняла бант.

– Постарайся поаккуратней с бумагой, – посоветовал Алан. – Может, мы сможем ее еще раз использовать для следующего подарка.

Не уверенная в том, шутит он на этот раз или нет, она очень медленно и аккуратно начала снимать обертку с коробки. Содержимое немного сдвинулось, когда она повернула коробку на бок, но все так же было непонятно, что внутри.

Ребекка сложила упаковочную бумагу и отложила ее в сторону, затем провела пальцами по крышке, приклеенной к коробке клейкой лентой.

– Одолжишь нож?

Алан фыркнул.

– Ага, конечно.

Она поддела ногтем край ленты и одним рывком оторвала ее. Приготовившись открыть коробку, она засомневалась.

– Это не бомба или что-то в этом роде, – заверил ее Алан. – Я бы тут не сидел.

Ребекка подняла крышку.

Внутри были сотни, нет, тысячи пауков.

Фальшивые. Крошечные пластмассовые игрушки. Она в замешательстве посмотрела на Алана.

– Наверное, ты должна раскопать свой подарок, – сказал он.

Ребекка знала, что у нее было чрезмерное, даже нелепое, количество фобий, но пауков, особенно пластмассовых, среди них не числилось. Она погрузила руку в коробку почти по локоть, не сообразив, что внутри может быть мышеловка или что-то типа того.

Нет. Мышеловка уже бы сработала.

Значит, бритвенное лезвие.

Она стала рыться осторожнее. Алан смотрел на нее с самодовольной ухмылкой, из-за которой ей хотелось затолкать всех этих пауков ему в глотку.

Хорошо. Очень хорошо. Враждебность в этой ситуации гораздо лучше, чем страх.

Ее пальцы добрались до дна коробки, и она осторожно двинула руку по кругу. Это было нелегко, но, к счастью, уже через несколько дюймов ее указательный палец коснулся чего-то твердого. Она схватила это, и вытащила аудиокассету.

Алан хлопнул в ладони.

– Очко в пользу Бекки! Трудно поверить, что кто-то еще использует эти штуковины, а?

Она повернула ключ, включая аккумулятор, затем вставила кассету в проигрыватель и прибавила звук.

Секунд пятнадцать стояла тишина. А затем появился отчетливый голос Стивена.

– Говори, черт тебя дери. Скажи что-нибудь! Покажи ей, что ты в норме.

– Я в норме, Ребекка, – услышала она голос Гэри. Несмотря на слабый, испуганный голос, это определенно был он. – Я живой.

Как бы Ребекка ни хотела, чтобы Алан не видел ее слез, она не смогла сдержаться и заплакала от облегчения.

– Скажи, что ты ее любишь, говнюк, – сказал Стивен на пленке.

– Я тебя люблю. Но, пожалуйста, не…

Раздался звук удара и болезненное мычание Гэри.

– Можно я его тоже ударю? – прозвучал голос Алана на заднем плане.

– Заткнись. А теперь читай.

Тем же испуганным голосом, прерываемым болезненным оханьем, Гэри зачитал несколько предложений газетной статьи о пустом аэростате, приземлившемся на задний двор одной семьи. Пока Гэри на пленке говорил, Алан полез в карман куртки и достал газету. Он развернул ее, указал на дату – сегодняшнюю, – а затем ткнул пальцем в статью на первой странице, которую читал Гэри.

– Хорошо, хватит, – сказал Стивен на пленке.

Кассета резко переключилась на песню Элиса Купера. Алан принялся покачиваться в такт, засовывая газету обратно в карман куртки.

– Ну вот, твой муженек цел и невредим. Ты счастлива?

Ребекка попыталась ответить, но не смогла произнести и слова.

Алан пожал плечами. Он извлек пленку и положил в карман к газете.

– Ну, думаю, перерыв почти закончился. Теперь будет интереснее. И под «интереснее» я, естественно, подразумеваю «опаснее» и «по-настоящему кровопролитно».

Он снова полез в карман куртки.

– В этой игре слишком много реквизита, как по мне, – сказал он, вытаскивая клочок бумаги и передавая его Ребекке. – Эта карта приведет тебя к месту привала. Поезжай туда. Разбивай лагерь. Твой муж и его дружки весь день только и делали, что зависали возле палаток, вот и ты делай то же самое. Думаю, у твоего мужа было преимущество перед тобой, так как у него опыта в разбивке лагеря побольше, но и у тебя есть преимущество перед ним, потому что я тебя много раз предостерегал: ожидай, что произойдет что-то очень плохое.

Алан открыл пассажирскую дверь и выбрался из машины. Он помахал рукой и улыбнулся, как и при встрече, и направился в сторону леса. Дойдя до края поляны, он обернулся и выкрикнул:

– Хорошо тебе отдохнуть, Ребекка! Пауков можешь оставить себе.

10

Убедившись, что его не видно, Алан облокотился на ствол дерева, наклонился вперед, и его вырвало. Сердце бешено колотилось, в ушах звенело, а внутренности, казалось, полыхали.

Когда тебе хочется расчленить кого-нибудь так же сильно, как наркоману – вмазаться, изображать небрежность и говорливость – истинное мучение. Когда он потерял контроль и приставил нож к ее шее… Ну, ему стоило нечеловеческих усилий, чтобы не довести дело до конца.

Он хотел колоть ее ножом. Хотел причинить ей боль. Хотел срезать ее лицо и носить как маску. Хотел втыкать свой нож в ее тело, пока не заболят мышцы, а от нее останется только изрубленное мясо и сломанные кости.

Но Алан собой гордился. Он сдержал себя. Алан знал, что, если еще раз проштрафится, Стивен, скорее всего, застрелит его. Стивена он, конечно, не боялся, но ему точно был нужен этот парень. У Стивена хватало терпения подстерегать жертву, преследовать ее, выбирать идеальный момент для удара, и еще он отлично знал, как потом заметать следы. Алан был слишком нетерпелив (он знал это и без постоянных напоминаний Стивена) и без помощи своего напарника уже наверняка был бы в тюрьме.