Июль 1942 года. Падение Севастополя - [15]
СОРу же по заявке нужно в среднем 300 тонн боезапаса и 125 тонн продовольствия, в том числе 25 тонн для населения, а также 90 тонн бензина и 1000 бойцов маршевого пополнения в сутки. Недодача груза — 200 тонн, бензина 30 тонн, бойцов 455 человек»[35].
В третьей декаде июня блокада Севастополя достигла своей вершины. Между 20 и 27 июня были потоплены авиацией и противолодочными силами противника подводные лодки Щ-214 и С-34, эсминец «Безупречный», а также сильно поврежден легендарный лидер «Ташкент», развивающий скорость хода до 44 узлов. В этих условиях помимо перевозок боезапаса на боевых кораблях и прочих грузов снабжения с 22 июня в ночное время из Краснодара началась доставка боезапаса по 18–25 т и вывоз обратными рейсами раненых транспортными самолетами ПС-84 («Дугласы») специальной московской авиагруппы по 12–15 самолетов в сутки[36].
Из-за резкого снижения подвоза снарядов морем расход их на фронте обороны в конце июня еще более снизился и составил менее 100 тонн в сутки. Многие артиллерийские батареи и отдельные орудия по этой причине начали отводиться в районы бухт от Стрелецкой до Казачьей. Зенитная артиллерия, прикрывающая фронт и город, за исключением Херсонесского аэродрома, стояла без снарядов. Немецкие летчики знали об этом и безнаказанно летали на низких высотах и бреющим полетом, производя прицельное бомбометание, огонь из пушек и пулеметов по нашим боевым порядкам и тылам, нанося тяжелые потери.
Днем передвигаться даже одиночным людям стало практически невозможно, так как вражеские самолеты с раннего утра и до вечера непрерывно летали над всей территорией СОРа, уничтожая все движущееся, производя до 600 и более вылетов, сбрасывая при этом от 2500 до 3500 бомб в сутки.
В своих мемуарах «Утерянные победы» Э. Манштейн писал, что «нельзя было не признать, что даже если резервы у противника и были в основном израсходованы, то и ударная сила немецких полков была на исходе… полки насчитывали по несколько сот человек»[37].
Манштейн принял решение продолжить штурм Севастополя, нанося главные удары через Северную бухту на Корабельную сторону и от Балаклавы на Сапун-гору. Продолжение штурма было назначено на 29 июня. Наступающие немецкие дивизии имели очень сильную артиллерийскую и авиационную поддержку[38].
Севастополь стоял накануне трагического завершения 250-дневной обороны. События в начале этого дня развивались следующим образом.
В 2.00 с Северной стороны противник открыл шквальный артиллерийский огонь по всему южному берегу Северной бухты, а в 2.35 под прикрытием дымовой завесы, которая благоприятствовала ему, и продолжающегося артогня силами 22-й, а затем и 24-й пехотных дивизий начал форсирование бухты и высадку в 4-х местах берега между Килен-площадкой и Северной электростанцией. Огнем нашей артиллерии было потоплено 17 лодок противника и один катер. До пяти лодок вышли на наш берег в районе Георгиевской балки. Контратаками остатков наших 95-й, 345-й стрелковых дивизий, 79-й бригады, 2-го полка морской пехоты и других подразделений IV сектора обороны удалось сбросить противника в трех местах, а в районе Воловьей балки противник высадился и закрепился[39].
Противник стал быстро перебрасывать части указанных дивизий на захваченный плацдарм. Затем силами до батальона ворвался по Воловьей балке на гору Суздальскую. Позже в районе Килен-балки противнику удалось высадиться силами до батальона пехоты[40]. Действиями переправившихся за передовыми отрядами частей этих дивизий из Георгиевской и Сушильных балок, а также передовых частей 50-й и 132-й пехотных дивизий, начавших одновременное наступление через станцию Инкерман на гору, мимо Шампанстроя по шоссе на Английский редут Виктория при поддержке танков, противник стал медленно теснить части IV сектора обороны, и к 12 часам дня из-за слабой артиллерийской поддержки наши подразделения вынуждены были отойти к рубежу:
Западные скаты Килен-балки — Камчатский редут — Английский редут Виктория[41].
В то же время в III секторе 138-я бригада, остатки частей 345-й стрелковой дивизии, 8-й бригады морской пехоты, ведущих бой в районе Инкерманского болота и на северо-восточных склонах горы Суздальской, северо-западные и западные скаты которой уже были захвачены немцами, оказались в полуокружении. Все эти части вышли из него после полудня 29 июня, а остатки 345-й стрелковой дивизии — в ночь на 30 июня. По воспоминаниям старшего лейтенанта И. Ф. Сорокового, помощника начальника штаба артиллерии 345-й дивизии, остатки дивизии, в которой было более 1000 человек, отходили с Инкермана, где занимали оборону[42].
Некоторые подразделения все же были окружены и дрались до последнего, как об этом написал краснофлотец-автоматчик А. П. Утин из 8-й бригады морской пехоты:
«После Сахарной головки отошли к речке Черной, где на ее берегу заняли оборону остатком подразделения в 16–17 человек под командованием командира Должикова. Целый день отбивали атаки немцев. Патронов мало. Сверху помогал станковый пулемет из какого-то другого подразделения. Осталось в живых 7–8 человек. Появились немецкие танки. Гранат нет, патронов нет. Организованно отошли на возвышенность горы позади нас. Кто-то крикнул: „Немцы лезут!“ Нечем стрелять. Начали с горы кати-камни катить. Они отошли. Прорваться не удалось… плен»
В новой книге писателя Андрея Чернова представлены литературные и краеведческие очерки, посвящённые культуре и истории Донбасса. Культурное пространство Донбасса автор рассматривает сквозь судьбы конкретных людей, живших и созидавших на донбасской земле, отстоявших её свободу в войнах, завещавших своим потомкам свободолюбие, творчество, честь, правдолюбие — сущность «донбасского кода». Книга рассчитана на широкий круг читателей.
«От Андалусии до Нью-Йорка» — вторая книга из серии «Сказки доктора Левита», рассказывает об удивительной исторической судьбе сефардских евреев — евреев Испании. Книга охватывает обширный исторический материал, написана живым «разговорным» языком и читается легко. Так как судьба евреев, как правило, странным образом переплеталась с самыми разными событиями средневековой истории — Реконкистой, инквизицией, великими географическими открытиями, разгромом «Великой Армады», освоением Нового Света и т. д. — книга несомненно увлечет всех, кому интересна история Средневековья.
Нет нужды говорить, что такое мафия, — ее знают все. Но в то же время никто не знает в точности, в чем именно дело. Этот парадокс увлекает и раздражает. По-видимому, невозможно определить, осознать и проанализировать ее вполне удовлетворительно и окончательно. Между тем еще ни одно тайное общество не вызывало такого любопытства к таких страстей и не заставляло столько говорить о себе.
Южный полюс, как и северный, также потребовал жертв, прежде чем сдаться человеку, победоносно ступившему на него ногой. В книге рассказывается об экспедициях лейтенанта Шекльтона и капитана Скотта. В изложении Э. К. Пименовой.
Монография представляет собой исследование доисламского исторического предания о химйаритском царе Ас‘аде ал-Камиле, связанного с Южной Аравией. Использованная в исследовании методика позволяет оценить предание как ценный источник по истории доисламского Йемена, она важна и для реконструкции раннего этапа арабской историографии.
Слово «синто» составляют два иероглифа, которые переводятся как «путь богов». Впервые это слово было употреблено в 720 г. в императорской хронике «Нихонги» («Анналы Японии»), где было сказано: «Император верил в учение Будды и почитал путь богов». Выбор слова «путь» не случаен: в отличие от буддизма, христианства, даосизма и прочих религий, чтящих своих основателей и потому называемых по-японски словом «учение», синто никем и никогда не было создано. Это именно путь.Синто рассматривается неотрывно от японской истории, в большинстве его аспектов и проявлений — как в плане структуры, так и в плане исторических трансформаций, возникающих при взаимодействии с иными религиозными традициями.Японская мифология и божества ками, синтоистские святилища и мистика в синто, демоны и духи — обо всем этом увлекательно рассказывает А.
Противостояние «сталинских соколов» и люфтваффе в первые годы Великой Отечественной войны полно трагизма. Что представляли собой советские ВВС и почему они оказались на грани разгрома? Как удалось переломить ситуацию и обрести господство в воздухе? Насколько преувеличена слава германских и преуменьшена слава советских асов? Ответы на эти вопросы дают уникальные архивные документы, использованные автором при подготовке настоящей книги.
После демонстрации телесериала «Штрафбат» не найти человека, который бы не знал о существовании в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны штрафных частей. Оценка фильма — не главная цель книги военного историка Ю.В. Рубцова, тем не менее она высказана отчетливо и состоит в неприятии художественной и гражданской позиции сценариста Э.Я. Володарского и режиссера Н.Н. Досталя.Основные же задачи книги — показ исторической и жизненной правды о штрафниках Великой Отечественной и аргументированный отпор «новопрочтенцам» всех мастей.
Тема кладоискательства, а вместе с ней пираты, сундуки с несметными сокровищами и подземелья волнуют человечество еще со времен фараонов. Но сокровища Второй мировой – клады иного рода, хотя и здесь события разворачивались зачастую в глубоких подземельях, а методы добычи этих кладов сродни пиратским. Что таится до сих пор на дне альпийского озера Топлицзее? Куда исчез литерный поезд, везший из Будапешта золотые слитки и картины на миллионы долларов? Где хранится подлинное копье императора Оттона III? Суждено ли найти Янтарную комнату? Какие секретные грузы и куда вывозили подводные лодки Деница весной 1945 года? Эти и многие другие вопросы, заданные в книге, еще ждут ответов.
До сих пор историков волнуют многие обстоятельства двух громких операций советской разведки начала двадцатых годов — «Синдикат-2» и «Трест». Конечной их целью, по заявлению руководителей ОГПУ Ф. Дзержинского и В. Менжинского, было выявление и разгром антисоветских подпольных организаций на территории Советской России.Обе операции прошли успешно — в эмигрантские структуры были внедрены советские агенты, на территорию СССР, под предлогом важных встреч для продолжения борьбы был заманен и вскоре арестован видный деятель белой эмиграции Борис Савинков.