Иваны - [15]

Вспомнилось, каким я был горячим сторонником "перестройки". Наивно считал, что вот так просто, как в детстве, придут и Вера, и Надежда, и Любовь.

Я искренне приветствовал тогда и право зарабатывать, и право получать столько, сколько заработаешь. И мне казалось, что, если есть у других, так это будет и у меня. Ведь я тоже привык думать за других. Ведь я тоже был этим "само", совком...

Я думал, что могу поставить себя на место другого человека...

Но другие оказались совсем другими. Другие оказались даже не просто другими, они оказались агрессивными, ненасытными, ненавидящими.

У них, у этих других, и заботы другие, и развлечения другие. Свои заботы, свои развлечения. Своя другая жизнь.

И поставить себя на место этих других я не мог. Впервые не мог!..

* * *

Дочь включила "мусорный ящик". Так я называл телевизор. Какой-то Другой пел: "Если бы не сериалы, мы любили б как попало...". Вспомнилась книжка "Имя мое Легион".

Я резко вышел из домика. Неистово, хлестко пошел дождь.

Демократы, посткоммунисты как бы приняли Бога. Но рынок, дикий и неуправляемый, задавил все то живое, что было в христианских заповедях.

И снова Вера превратилась в обещания, Надежда - в торгашество, Любовь в разврат.

Плевать на другого человека стало моралью нового общества.

Перестройка стала гибелью. Стала всеобщей катастрофой.

Демократы, посткоммунисты выбросили вместе с идеологией и заботу о человеке.

Исчезло все.

Недоразумение! Недоразумение!

* * *

Я проснулся в половине пятого утра. Солнце висело над землей огненным шаром.

Стадо коров паслось на поле.

Соседка по даче, подозвав меня к заборчику, сказала, что жена просила меня срочно приехать. Соседка и по квартире в Москве была соседкой.

Я сорвал крупные ягоды смородины, свисающие над дорожкой. Быстро пошел на электричку.

Было тихо и росисто. Я сел в электричку.

Что ее заставило позвать меня с дачи? Жена - земная, думал я. Она ходит по земле. Не витает, как я, в облаках. Теперь она кормит семью. Только благодаря ей нам удается сейчас выжить...

Да. Тот, кто приносит в дом деньги, тот заказывает и музыку. Лезут в башку каламбуры разные. Не к добру это!

- Ваши билеты, - услышал я голос ревизора. Это прервало начавшийся было монолог о вреде матриархата.

Раньше я всегда покупал сезонку. Теперь я ехал "зайцем". Последнее время не было денег даже на билет...

- Не успел купить, - словно издалека услышал я свои слова. От неожиданности встал. Ревизор загородил дорогу.

Я и не пытался уходить. Просто встал. Так было легче побороть волнение.

- Платите штраф, - сказал ревизор.

- Я же говорю вам, что не успел купить билет, - продолжал я врать.

- Оплатите проезд, - сказал ревизор.

- У меня нет денег, - вырвалось у меня стыдное признание.

- У тебя нет денег или ты не успел купить? Детский лепет какой-то, ухмыльнулся ревизор.

Мне казалось, я со стороны видел, как лицо мое стало белым. Как мел белым.

- У меня нет денег, - повторил я. Не заметил, как в разговоре ревизор перешел со мной на "ты".

Видел, что это признание уже никому не нужно. Другие пассажиры протягивали ревизору билеты. Тот молча брал их в руки. Протыкал в них компостером дырку и шел дальше. Он забыл обо мне, ведь денег у меня не было. Цветные бумажки от дырочек сыпались на пол...

Я стоял, обливаясь холодным потом, не решался сесть.

- Садись же, - услышал я сзади и обернулся. За мной стоял человек с небритым лицом. На груди его висел красным овалом переносной магнитофон.

Раздалась громкая ритмичная музыка. Бодрый голос пел: "Ты рыбачка, я моряк..."

Я сел.

"Правда и порядок", - увидел я на стене плакат под голым потолком вагона.

У меня нет денег, это правда, думал я под ритмичную, бравурную мелодию, не замечая ее. Я еду зайцем. Это тоже правда! Но не порядок...

"Ты на суше, я на море, нам не встретиться никак..." - раздавалась песня из магнитофона.

Правда - без денег, думал я. У меня нет денег. Вот это порядок! Покой и порядок, как на кладбище.

* * *

Я позвонил в дверь квартиры. Никто не открывал. Позвонил еще и еще раз.

Никто не отвечал. Попробовал открыть своим ключом. Замок был закрыт изнутри.

Что-то случилось, промелькнуло в голове. Сердце похолодело. Стал усиленно звонить прислушиваясь. Послышались шаги.

- Кто? - спросила жена. Я не узнал ее голоса.

- Я! Открывай... Что случилось?

- Подожди! Я одеваюсь... - сказала жена. Я удивился. Гость? Гость?

Стал ждать. И вдруг дверь распахнулась. Резко. Отрывисто. Сильный удар отбросил меня на лестничную клетку. Наверное, я ударился головой. Я ничего не видел. На машине "скорой помощи меня" доставили в больницу.

- Не-до-до-разумение! Не-до-до-разумение! - шептал я. Опять вернулось заикание...

* * *

Я дрожал, как в лихорадке...

- Ха-ха-ха... Ха-ха-ха.., - хохотала в лицо соседка по даче.

Мне словно снился сон...

Я сидел в троллейбусе у окна. Совсем близко к тротуару. Низкорослый, толстый человек указывал кому-то дорогу.

И вдруг вытянутой рукой указал прямо на меня. Я вздрогнул.

Огромная рука, как дуга троллейбуса, сорвавшись с проводов, сшибла меня на землю.

Толстый, мордастый мужик наклонился надо мной. Осклабился...