Иван Васильевич Мушкетов (1850-1902) - [24]

Пройдя 150 верст долиной Арпы, он повернул в долину р. Пчана, ведущую к перевалу Чаар-таш на Ферганском хребте. Дождь, ливший с утра 21 августа, заставил остановиться лагерем в низовьях Пчана, хотя был еще только полдень. К четырем часам, когда небо прояснилось, оказалось, что все горные вершины в снегу. На следующий день караван экспедиции, под беспрерывным дождем подойдя к перевалу Чаар-таш, был захвачен здесь таким бураном, что едва не погиб. Спуск прошел благополучнее, так как утихла непогода, но только к семи часам вечера караван достиг долины р. Яссы — этой благодати ореховых рощ и садов. Оттуда через города Узген и Андижан И. В. Мушкетов возвращался в Ташкент, по пути исследуя песчаные барханы у г. Коканда. В Ташкенте он доложил о результатах своей экспедиции и согласовал с К. В. Гилевым план путешествий на 1879 г. — по исследованию Зеравшанского ледника. В конце сентября И. В. Мушкетов выехал в Петербург.

О летнем путешествии 1878 г. в Петербурге он сделал несколько сообщений,{7} вызвавших большой интерес и живое обсуждение, а краткий отчет о нем был опубликован в Горном журнале в 1879 г.

Для работы в Туркестане на свою прежнюю должность И. В. Мушкетов рекомендовал горного инженера Дмитрия Львовича Иванова,{8} который ранее (1868—1873 гг.) служил там в армии и хорошо знал этот край. К. В. Гилев не возражал, и сотрудник Канцелярии генерал-губернатора П. И. Хомутов направил Д. Л. Иванову телеграмму с приглашением туда на службу. Но, к удивлению И. В. Мушкетова, Д. Л. Иванов в Ташкент не приехал. И только по возвращении в Петербург ему передали письмо Д. Л. Иванова, все разъяснившее.

Хочу хоть коротенько посетовать перед Вами, хороший человек, на судьбу, — писал Д. Л. Иванов. . .{9} Вы знаете, что П. И. Хомутов после разговора с Вами послал. . . ответ. . . Но, во-первых, телеграмма сюда пришла только 2 VII, а, во-вторых, что особенно печально, — Хомутов дал адрес: «Васильевский остров, дом № 25, Дмитрию Иванову». . . без указания линии телеграмма не была доставлена. А между тем меня торопили, тормошили и сбивали. . . хлопот с вещами и квартирой было до пропасти, денег до малости, хворь одолела, — и от Вас ни слова. . . В унынии и незнании я наконец порешил на Урал. . . Попросил знакомого сходить на Центральный телеграф и справиться. . ., через 16 дней после того, как телеграмма была послана из Ташкента, я ее получил. . . Рассчитываю, что Вы не покинете меня и среди моих уральских дебрей. . .

И. В. Мушкетов похлопотал о нем опять, и уже весной 1879 г. Д. Л. Иванов находился в.Ташкенте.

Летом 1879 г. И. В. Мушкетов вновь приехал в Туркестан с намерением осуществить задуманное путешествие на Зеравшанские ледники в целях выявления характера четвертичного оледенения в Тянь-Шане, давно его интересовавшего. Но неожиданное обстоятельство изменило планы. В том году великий князь Николай Константинович наметил провести общее изучение трассы для предполагаемой Среднеазиатской железной дороги и р. Амударьи.

Для своей экспедиции он подыскивал геолога, и министр П. А. Валуев порекомендовал ему И. В. Мушкетова. Не воспользоваться предоставляющейся возможностью совершить путешествие по Гиссару, Амударье, Кызылкумам и Туранской низменности для И. В. Мушкетова значило утратить ее надолго, если не навсегда. «Исследование Туранской низменности требовало больших средств и потому для меня было бы совершенно невозможно, — писал он,{10}— а между тем она представляла громадный интерес не только сама по себе, как совершенно новая и неизученная область, отличающаяся громадным развитием эоловых осадков, но также и потому, что исследование это связывало мои наблюдения в горах и низменностях и давало много дополнительных фактов к тем общим выводам, которые были намечены ранее». Он принял это заманчивое предложение, но до начала мая организация экспедиции все еще оставалась под вопросом, о чем свидетельствует, в частности, письмо Д. Л. Иванова к И. В. Мушкетову.{11}

9 V 1879 Ташкент

Только что получил Ваше письмо, дорогой Иван Васильевич, и был очень удивлен, что Вы, хотя и побочным образом, но участвуете в Узбойской экспедиции, так как Гилев передал мне, что дело самой экспедиции проваливается и что Вы приедете на работу . . . Гилев очень рад генеральству...{12}

Однако экспедиция, известная под названием Самарской ученой экспедиции, все же состоялась. Ее участники в конце июля собрались в Самарканде, на окраине которого И. В. Мушкетов попутно осмотрел пещеры, предположительно представлявшие жилища древнего человека; обследовал мавзолей Тамерлана, где удалось собрать для исслевания несколько кусочков нефрита от его гробницы.

В начале августа Самарская экспедиция двумя партиями выступила из Самарканда. И. В. Мушкетов входил в ту из них, что, направившись к югу через г. Карши, знаменитые Железные Ворота в отрогах Гиссарского хребта (горах Байсун-Тау), г. Байсун, долину р. Сурхандарьи и г. Термез, должна была достичь р. Амударьи. В составе партии находились также Н. Я. Ростовцев — полковник Генерального штаба, профессор ботаник Н. А. Сорокин, инженер путей сообщения Н. Я. Ляпунов, художник Н. Н. Каразин и несколько казаков.