Иван Шуйский - [50]
Кто во время генерального наступления на Ливонию в большей степени исполняет роль полководца, а кто — политика? Был ли Шуйский простым администратором при царе, или же он вел кампанию на тактическом уровне, а Иван IV занимался политическими вопросами и принимал стратегические решения? А может быть, Шуйский сы- град роль своего рода «начальника штаба» при монархе- главнокомандующем? Или он просто оказался одним из воевод без решающего голоса по ключевым вопросам тактики? В любом случае львиная доля командирской работы ложилась именно на князя Ивана. Но можно ли более определенно очертить функции князя И.П. Шуйского в ливонском походе?
Разряды скупо отразили его деятельность. Конкретные тактические задачи выполняли по большей части люди невысокого ранга. Чаще всего царь отправлял осаждать непокорные города и проводить рекогносцировку местности думных дворян Богдана Вельского и Деменшу Чере- мисинова, а также воеводу, командующего «нарядом», — окольничьего В.Ф. Воронцова. Расписывать движение и расположение полков царь приказывал первому дворовому воеводе боярину князю Ф.М. Трубецкому — человеку весьма опытному, или тому же В.Ф. Воронцову, а с ними вместе работали второй воевода полка Правой руки боярин Н.Р. Юрьев, думный дворянин Б. Вельский, да дьяки В. Щелкалов и А. Клобуков. Собственно, эти шестеро скорее всего и выполняли наиболее важную часть штабной работы. Тот же князь Ф.М. Трубецкой на пару со вторым дворовым воеводой А.Ф. Нагим допрашивал представителей Зессвегена, явившихся договариваться о сдаче города. Надо полагать, Трубецкой был в числе главных военных советников царя на тот момент.
В подавляющем большинстве случаев подробный пересказ боевых действий в разрядной книге ясно показывает: все основные решения принимались царем лично и лишь изредка — по совету с сыном Иваном и воеводами.
Иван Петрович Шуйский упомянут в нескольких случаях. Он с «боярами» допрашивает Павла, старосту города Влеха (Мариенгаузена), пришедшего сдавать город291. Позднее князь участвует в большом совещании, устроенном по приказу Ивана IV после того, как пришло тревожное известие: король ливонский, нарушив договоренность, занял город Кокенгаузен (Куконос). Три дня спустя И.П. Шуйский, по всей видимости, участвовал в новом штабном совещании — по поводу захвата Магнусом города Вольмара292. Время от времени из его полка отряжаются небольшие отряды для участия в боевых операциях. Вот, собственно, и все упоминания Ивана Петровича на протяжении ливонского похода.
По этим данным можно сделать осторожный вывод: функций «начальника штаба» князь Шуйский в этом походе не имел. Тактические решения принимал главным образом сам Иван IV. Царь — и главный стратег армии, и ее главный тактик, и, по совместительству, главный политик. Когда ему требовалась консультация, он собирал воинский совет, в котором главное место занимали князья Ф.М. Трубецкой и И.П. Шуйский. Иногда им доверялись переговоры. Частные тактические задания выполнялись военачальниками более низкого ранга. Таким образом, роль Шуйского — быть одним из главных воевод, советником царя, не имея первенствующего положения.
Этот поход принес воеводе, да и всей нашей армии, значительный успех. По разным летописным источникам, русские полки, а также отряды Магнуса взяли тогда то ли 20, то ли даже 27 ливонских городов, в том числе и довольно значительные — Режицу, Чествин, Линовард, Кесь (Вен- ден). Ливонские авторы сообщают о 34 городах и замках, захваченных русскими293. Командование русской армии, в том числе и князь Шуйский, выполняло свои обязанности наилучшим образом. Казалось, вновь, как при взятии Полоцка, военная машина России работает подобно хорошо отлаженным часам. И воевода боярин Шуйский — один из важнейших «живых узлов» в ее устройстве.
Сдавшимся городам и замкам царь обещает оказать милость и действительно мягко обходится с их жителями. Напротив, сопротивление подавляется с большой жестокостью. Так, суровые казни обрушились на жителей Зесс- вегена (Чествина или Чиствина по-русски), попытавшихся активно обороняться, даже устраивать вылазки. Город осаждали порядка 2,5 русских ратников с «легким нарядом». Артиллерийский обстрел, учиненный Деменшой Черемисиновым (начальником «наряда» под Зессвегеном), быстро принудил горожан к сдаче. Некоторых из них царь велел посадить на колья, других — продать в рабство294.
Впрочем, польско-литовские гарнизоны малочисленны и не способны противопоставить русской мощи эффективную оборону. Всюду им на смену приходят более сильные русские гарнизоны, которым придается значительная артиллерийская поддержка. Первое время ливонские «городки» быстро сдаются на милость победителя.
Но в ряде случаев шведы и ливонские немцы упорствуют, и тогда Шуйскому с прочими воеводами приходится применять тактические способности.
Так, серьезную проблему создал союзник Ивана IV, король Магнус. Он имел четкую договоренность с московским государем о размерах своего «буферного» удела. Однако летом 1577 г. не уступил опасному соблазну и занял несколько ливонских городков за пределами обговоренной территории. Порой ливонцы, опасаясь владычества Магнуса меньше, нежели правления русского царя, спешили сдать город именно войску марионеточного «короля».
В Московской Зоне появилось неизвестное существо – сверхбыстрое, сверхсильное и смертельно опасное. То ли человек, то ли мутант – информация отсутствует. Известно только, что оно легко убивает опытных сталкеров, а само практически неуязвимо. И именно с этим монстром придется столкнуться проводнику научных групп военсталкеру Тиму и его друзьям – всего лишь слабым людям…
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Многим хотелось бы переделать историю своей страны. Может быть, тогда и настоящее было бы более уютным, более благоустроенным. Но лишь нескольким энтузиастам выпадает шанс попробовать трудный хлеб хроноинвэйдоров – диверсантов, забрасываемых в иные эпохи. Один из них попадает в самое пекло гражданской войны и пытается переломить ее ход, обеспечив победу Белому делу. Однако, став бойцом корниловской пехоты, отведав ужаса и правды того времени, он все чаще задумывается: не правильнее ли вернуться и переделать настоящее?
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.
Молодой сталкер Тим впервые в Зоне. И не удивительно, что его стремятся использовать как отмычку циничные проходимцы. Но удача новичка и помощь таинственного сталкера-ветерана помогают Тиму выйти невредимым из смертельной передряги. Итак, Тим жив, но вокруг него — наводненная опасными мутантами Зона, Зона-людоед, Зона-поганка… Сможет ли Тим выжить? Сумеет ли выполнить важную миссию в составе группы эскорта?
Едва ли найдется в русской средневековой истории фигура более отталкивающая и, казалось бы, менее подходящая для книжной серии «Жизнь замечательных людей», нежели Малюта Скуратов, в документах именуемый Григорием Лукьяновичем Скуратовым-Бельским. Самый известный из опричников Ивана Грозного, он и прославился-то исключительно своим палачеством, да еще верностью своему государю, по единому слову которого готов был растерзать любого, на кого тот укажет. Изувер, душегуб, мучитель — ни один из этих эпитетов не кажется чрезмерным, когда речь идет о нем.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.