Иван Опалин. 11 книг - [576]

Киселев загадочно посмотрел на лежащего, усмехнулся и подошел к натюрморту.

– А все-таки у нее был некоторый талант, – сказал он, разумея, очевидно, служащую теперь в Париже консьержкой Зинаиду Станиславовну. – Нет, Ваня, я ничего уже не хочу. Морду Берзину хотел набить, это да, но теперь это уже не имеет значения. А что касается того, кто его убил, – он передернул плечами, – мне все равно, поймают его или нет.

Через час Кирюха привез фельдшера, и Горбатов, осмотрев ногу Ивана, объявил, что тот, очевидно, повредил связки. Лекарств никаких у фельдшера не было, и он лишь посоветовал почаще прикладывать лед и поменьше двигаться как минимум ближайшие несколько дней. Льда не нашлось, и Опалин просто лежал, перекатывая в голове мучительные мысли.

Вскоре вернулся Ян, волоча за собой Верстовского, под глазом у которого красовался фингал. Архитектор протестовал и кричал, что он ничего не знает об убийстве, и вообще с позволения товарища Берзина он после завтрака отправился осматривать местную церковь.

– И ты не возвращался сюда? – заорал шофер, нервы у которого, видно, были на пределе. – И не проткнул его… – Он от волнения забыл нужное слово и сделал такой выразительный жест, что архитектор в испуге отшатнулся.

– Я его не трогал! Клянусь вам! Я был в деревне, меня там видели…

Тут вмешался Киселев и сказал, что надо послать за товарищами из ГПУ, которые будут вести следствие, а он пока проследит, чтобы Верстовский никуда не сбежал. Признав справедливость его доводов, Ян оставил архитектора в доме, сел в машину и уехал. В его отсутствие в усадьбу наведался крайне встревоженный Зайцев, следом за которым явилась изнывающая от любопытства матушка Анастасия. Убитого уже отнесли в его комнату, которая по случайному совпадению оказалась бывшей спальней Киселева (по современным правилам криминалистики тело не передвигали бы до того, как фотограф и эксперты закончат свою работу, но тогда в работе позволяли множество недопустимых с нынешней точки зрения вольностей). Кто-то (кто именно, Опалин так никогда и не узнал) закрыл Берзину глаза, и на лицо мертвого то и дело садилась муха. Попадья поглядела на нее и вздохнула.

– Такой симпатичный молодой человек был, – сказала она. – А ведь мог бы жить и жить!

Для расследования убийства были привлечены те же силы, что и для поимки Свешникова, и они рьяно взялись за дело. Допросили всех, кого только можно было допросить, особое внимание обращая на алиби тех, кто имел хотя бы тень мотива – а таких по причине поведения Берзина в предпоследний день его жизни набралось немало. Выяснилось, что и в самом деле у безупречных городских комсомольцев имеются неблагонадежные родственники, а Зайцев кое-какие факты о своих родных от партийного комитета утаил. Также выяснилось, что у Верстовского практически стопроцентное алиби, равно как у Киселева и у Лидии Константиновны. На всякий случай проверили и шофера Яна Сеппа, но не нашли ничего подозрительного и переключились на Опалина.

Иван только впоследствии понял, что если бы он нашел труп Берзина в одиночку, то не миновать бы ему неприятностей и как минимум – подозрений в убийстве. Но так как, помимо него, имелись трое свидетелей – Ян, Кирюха и Платон Аркадьевич – и так как они видели среди прочего, как он пытался вытащить рапиру и даже толком не знал, как браться за ее рукоять – а между тем лезвие вогнали в тело с чудовищной силой – дело решилось в его пользу. И тем не менее ему пришлось объяснять, что он делал, начиная с самого утра, и почему ему вздумалось ходить к озеру.

– Воды в рукомойнике не было, ну и… Воду Лидия наливала, она за этим следила. А Берзин ее выставил…

– Значит, просто умыться ходил? – спросил его собеседник, колюче прищуриваясь.

– Ну да.

– И полотенце с собой захватил?

– Да. Я через плечо его перекинул. – Опалин нахмурился. – Слушайте, только не надо мне говорить, что я встал, зарезал Каспара и пошел мыть руки. Он бы не дал мне эту чертову рапиру и вообще…

– Вообще – что? – благожелательно осведомился собеседник, видя, что Опалин запнулся.

– Я вообще не понимаю, как он к себе подпустил кого-то с оружием. Ну… короче, он был не такой человек, понимаете? Или кто-то застиг его врасплох, или это был тот, от кого он не ждал ничего подобного.

– Да? И кто же именно?

– Я не знаю.

– Ладно, мы во всем разберемся, а теперь скажи мне вот что. Шофер вспомнил, что ты возвращался в дом после того, как он сказал тебе, что они с убитым уже завтракали. Что ты там делал?

– Пошел на кухню. Еду искал.

– Прямиком на кухню?

– Да.

– И что?

– Хлеб там был, немножко черствый, но ничего. Сыра кусок нашелся. Я их съел. Потом из окна увидел Кирюху и вышел к нему.

– Берзин тебе не попадался?

– Я его не видел со вчерашнего дня.

– И пока ты был на кухне, ничего подозрительного ты не слышал?

– Если бы слышал, сразу же сказал бы. За кого вы меня принимаете?

Несмотря на запрет фельдшера, Опалин на следующий день поднялся с постели и отправился искать шофера. Тот сидел в столовой, напротив часов, которые теперь стояли, и о чем-то мрачно думал.

– Ян, – сказал Опалин, – кто скрывался в потайной комнате?