Иван III - [12]

Правление Василия II подходило к концу, когда раскрыт был заговор сторонников серпуховского удельного князя Василия Ярославича. Князь томился в темнице в Угличе пять лет. Дети боярские из состава удельного двора решили силой освободить узника. Заговорщикам не удалось выполнить свой план. Они были арестованы и подвергнуты жесточайшей казни.

В 1462 г. Василий Темный заболел сухоткой. Как видно, он сам назначил себе лечение, приказав прижигать тлеющим трутом на спине и «на многых местах помногу, иде-же и не бе ему никоеа болезни». Великая княгиня тщетно пыталась воспретить прижигания. Больной не слушал советов. Раны загноились. Василий хотел принять монашеский сан, но ближние люди воспротивились этому. В ночь на 27 марта больной умер, «княжив лет без очию 16». В описании похорон значилось: «Бысть же тогда в граде Москве и рыдание велико зело», плакали князья и вельможи, старые и юные, богатые и убогие, «паче же реку и младенцы». Свидетельство об общем плаче народа и младенцев было литературным штампом. Приличную случаю эпитафию не сочинил ни один летописец, а между тем князь 37 лет правил Русью. Его княжение было несчастливым для Руси.

Подле записи в монастырской книге о кончине князя было приписано несколько строк: «Июда душегубец, рок твой пришед».

Иван III, взойдя на трон, не спешил с нововведениями. В точном соответствии с завещанием отца он передал четырем братьям назначенные им 12 городов в удел. 14 самых крупных городов получил сам Иван III.

Новый государь ознаменовал свое правление чеканкой золотых монет. Наладили чеканку итальянские денежные мастера. Образцом послужили золотые дукаты венгерского короля Матвея Корвина. На монетах изображен был воин с секирой, а на другой стороне отчеканены имена Ивана III и его наследника, четырехлетнего Ивана Молодого. Подле его имени означен был титул великого князя. Чеканка золотых была вскоре же прекращена.

Первые годы правления Ивана III бедны событиями, а точнее, бедны источниками. Тем более интересны записи авторов Ермолинского летописца с детальным описанием деяния новой администрации. Главные перемены коснулись землевладения ярославских князей. В итоге князья «простилися со своими «отчинами» навек, подавали их великому князю Ивану Васильевичу, а князь великий против их «отчины» подавал им волости и села».

Главной целью такого обмена было привлечение местной знати на службу московскому князю.

Дьяк Алексей Полуектов, как повествует местный летописец, из старины печаловался князю насчет Ярославской земли, «чтобы «отчина» та не за ними (ярославскими князьями) была». Полуектов служил Ивану III, и через четыре года он подвергся опале на долгих шесть лет.

Летописец хорошо знал среду, которую описал. Он побаивался мести и зашифровал имя главного «созирателя (соглядатая, сборщика) Ярославской земли» с добавлением литореи — «бо во плоти суще цьятось» (дьявол»).

Слово «сущий» считали фамилией московского посланца. Но это не так. «Иоанн Агафонович сущей дьявол во плоти» — видимо, таким был первоначальный текст.

Перед нами сатирическая повесть. Она начинается с описания обретения мощей чудотворца князя Федора Ростиславича и двух его сыновей. Затем летописец замечает: эти чудотворцы «явишася не на добро всем князем Ярославским».

Дела московского посланца описаны весьма красочно: «У кого село добро, ин отнял, а у кого деревня добрая, ин отнял да отписал на великого князя, а кто будет сам добр боярин или сын боярский, ин его самого записал». Речь шла, очевидно, о записи местных дворян в служебные списки.

Рассказ летописца подтверждает предположение о том, что целью описанных мер была служба. Местная знать была поверстана на московскую службу. Уже в 1495 г. Ивана III сопровождали многие ярославские князья.

Конечно, никакой дьяк не мог отобрать вотчины и добро у ярославских князей. Их было «не одно сто», по выражению Грозного. Они жили в укрепленных усадьбах, имели вооруженную свиту и представляли внушительную силу.

Единственным сыном и наследником последнего ярославского великого князя был Даниил Пенко. После длительной службы в Москве он стал боярином Ивана III.

Ростовское великое княжество было окончательно подчинено Москвой уже к середине XV в., когда Василий II по завещанию отказал Ростов жене. Распоряжение сопровождалось существенной оговоркой: ростовские князья должны были сохранить свои «держания» в княжестве. В 1474 г. двое старших ростовских князей продали Ивану III свою «половину Ростова», т. е. свой «жеребей» в городе, или долю в доходах. Ростовские князья и бояре, одни неволею, другие добровольно, перешли на московскую службу. По сравнению с ярославскими ростовские князья сохранили в своих руках значительно меньшую долю наследственных княжеских владений. Со временем служба уравняла потомков местных княжеских династий с московскими боярами-вотчинниками.

Как бы то ни было, и ярославские, и ростовские князья вплоть до опричнины сохраняли в своих руках «великие вотчины».

Монархи отмечали свое воцарение амнистиями. В летописных свидетельствах о вокняжении Ивана III амнистии не упоминаются. Зато упоминается о жестоких наказаниях. Одним из самых храбрых и опытных воевод Василия Темного был преданный ему Федор Басенок. По приказу Ивана III 27 августа 1463 г. «Басенку очи выняли после великого князя Василия смерти год и 5 мсяц». Слепой прожил еще семнадцать лет. Автор летописной заметки инок Гурий Тушин не знал или не считал необходимым сообщить о причинах постигшего воеводу наказания.