Иван III - [229]

Суть обета, исполнением которого стала постройка каменного храма во имя Иоанна Златоуста, вполне понятна. В январе 1478 года, когда князь Иван заставил новгородцев принять все его условия и присягнуть на верность, он на радостях обещал выстроить каменный храм во имя своего ангела — Иоанна Златоуста и сделать одноименный монастырь первым среди московских монастырей. Гонец, принесший в Москву весть о покорении Новгорода, прибыл в столицу 27 января — в праздник Перенесения мощей святителя Иоанна Златоуста (31, 322). Несомненно, князь Иван, отправляя гонца загодя, 20 января, велел ему въехать в столицу именно в день своих именин. Это должно было показать москвичам чудесную силу небесного покровителя великого князя. (Похоже действовал Иван III и в 1480 году. Гонец, принесший весть о победе над Ахматом, прибыл в столицу 13 ноября — в день памяти святителя Иоанна Златоуста. Теперь ни у кого не оставалось сомнений в том, что князь Иван пользуется могущественным покровительством своего патронального святого.)

Храм во имя Иоанна Златоуста в одноименном монастыре был выстроен быстро. Однако его освящение затянулось из-за острого конфликта между великим князем и митрополитом Геронтием, вспыхнувшего осенью 1479 года. Стороны спорили о том, как правильно следовало совершать крестный ход при освящении нового Успенского собора: по солнцу или против солнца. Одни исследователи считают, что вопрос этот был лишь поводом для открытого столкновения светской и духовной властей, которое давно назревало в Москве. Другие полагают, что князь Иван находился под сильным влиянием языческих представлений, согласно которым движения крестного хода «против солнца» расценивались им «как магические, „нечистые“, разрушавшие сакральность храма, обесценившие все усилия великого князя в его строительстве и обустройстве» (101, 374). Устрашенный очередным московским пожаром, случившимся месяц спустя (!) после «неправильного» освящения собора, великий князь поднял спор с митрополитом и отказался освящать свои храмы согласно той традиции, которая была принята при освящении Успенского собора. «Много бо церквей князь велики своих, Ивана Златоустаго на посаде каменнаго с год не велел свящати, и Рожества (Богородицы. — Н. Б.) в городе, и Онуфрея святаго придела его и иных многих…» (18, 233).

Митрополит Геронтий, как и его предшественник митрополит Филипп, умел твердо стоять на том, что считал истиной. 24 августа 1481 года он демонстративно покинул митрополичий двор и уехал жить в Симонов монастырь, «посох свой остави в церкви, толико ризницу взя» (18, 233; 101, 365). Все текущие церковные дела остановились. Отсутствие архиерея, не передавшего свои полномочия какому-либо другому иерарху, создавало тупиковую ситуацию. На это и рассчитывал Геронтий, добивавшийся покаяния великого князя.

В конце концов Иван III, затаив досаду, вынужден был публично признать правоту митрополита в споре о крестном ходе. Он лично явился в Симонов монастырь и «бил челом» Геронтию, умоляя его вернуться на кафедру. Не позднее января 1482 года митрополит возвратился в Кремль и приступил к исполнению своих обязанностей (73, 556). Таким образом, выражение летописца «с год не велел свящати» означает период времени с конца 1480 до конца 1481 года. Можно полагать, что Ивановский собор окончили где-то осенью 1480 года, и он ждал освящения до конца 1481 — начала 1482 года. Только тогда этот храм-памятник, поставленный Иваном Великим отчасти Богу, отчасти самому себе, наполнился запахом ладана и голосами певчих.

Помимо собора Ивановского монастыря Иван III в 1481–1482 годах заложил в камне и собор древнего Сретенского монастыря, основанного великим князем Василием I и митрополитом Киприаном в 1395 году. «Того же (6990-го. — Н. Б.) лета заложи церковь камену князь велики, Сретение святыя Богородицы на Поле» (18, 233). Сретенский монастырь носил ярко выраженный мемориальный характер: он возник на том месте, где москвичи 26 августа 1395 года встречали чудотворную икону Владимирской Божией Матери. Ее переносили из Владимира в Москву в связи с ожидавшимся нашествием грозного среднеазиатского завоевателя Тамерлана (Тимура). Разорив Золотую Орду, Тимур шел к границам Руси. Однако внезапно он прекратил поход и ушел обратно в степи. Молва приписала спасение Москвы чудесному вмешательству самой Богородицы.

«Стояние на Угре» вновь вызвало всплеск горячего поклонения Божией Матери. 23 июня 1480 года в Москву вновь (и на сей раз окончательно) была перенесена икона Владимирской Божией Матери, возвращенная во Владимир после событий 1395 года (76, 53; 73, 333). Летописные рассказы о событиях 1480 года полны чудесных знамений и благочестивых рассуждений. Это возбуждение, создаваемое драматизмом ситуации, всячески поддерживало и духовенство во главе с митрополитом Геронтием.

30 сентября 1480 года «в суботу, в самую заутреню, мнози слышали, что колоколы московские на площади (соборной площади в Кремле. — Н. Б.) зучали о себе, тако как коли после звону зучат; а которые люди в дворех то слышали, ино слышелося им как бы симановских (Симонова монастыря. —