Иван III - [184]

Попавшие в беду псковичи взывали о помощи к Ивану III: «А гонцы многи гоняху ото Пскова к великому князю Ивану Васильевичю со многою печалью и тугою, а в то время притужно время было вельми» (40, 78). Однако государь, занятый войной с Ахматом, не мог оказать им никакой помощи. Этой ситуацией и воспользовались мятежные удельные князья, искавшие предлога для примирения. Они обратились к Ивану III с предложением, суть которого летопись передает так: «Уже ли исправишся (проявишь справедливость. — Н. Б.) к нам, а силы над нами не почнешь чинити и держати нас (будешь. — Н. Б.) как братью свою, и мы ти приидем на помощь» (18, 231). Великий князь согласился и даже, по выражению летописца, «во всю волю их даяся» (18, 231). Последнее — конечно, преувеличение: Иван всего лишь заключил с братьями какое-то соглашение, предусматривавшее расширение их владений.

Поладив со старшим братом, Васильевичи во исполнение его распоряжений готовы были выступить на помощь Пскову. Великий князь надеялся, что одного их приближения будет достаточно для того, чтобы заставить немцев прекратить войну и уйти восвояси. И расчет этот оказался правильным.

Выполняя указание Ивана III, псковичи отправили гонца к братьям — «чтобы помогли псковичам на немцы» (40, 78). Андрей и Борис Васильевичи не заставили себя долго упрашивать. В воскресенье 3 сентября они торжественно въехали во Псков. Ничто не омрачало их шествия: за день или два до прибытия братьев немцы, узнав об их приближении, прекратили осаду и ушли восвояси.

Удельное воинство простояло во Пскове десять дней. Псковская летопись по обыкновению полна сетований по поводу бесчинств и насилий, творимых в городе москвичами. «И псковичам быша много проторей (убытков. — Н. Б.)… И псковичи биша челом, чтобы они шли на немцы своим войском и со псковичи, и они не поидоша в немцы да прочь поехаша изо Пскова, и не учинив ничего же добра, и почаша волости грабити; и князь псковской Василей Васильевич (великокняжеский наместник Василий Васильевич Шуйский. — Н. Б.) с посадники псковскими послаше им 5 рублев, околицы (сельские округа. — Н. Б.) 15 рублев, и они поехаша за рубеж в Новгородцкую землю» (40, 78).

Отказ удельных братьев выступить вместе с псковичами против немцев объяснялся не ленью и не опасностью этого предприятия. Великий князь настойчиво звал Андрея Большого и Бориса с войсками на южную границу. Отогнав немцев от Пскова, они должны были спешить на войну с Ахматом.

(Рассказы источников о событиях 1480 года напоминают темный бабушкин чулан. Словно отчаявшись разложить по порядку целую гору красноречивых рассуждений, противоречивых мнений и колючих фактов, летописцы без всякого порядка высыпали все это в два огромных сундука, на крышке одного из которых красовалась надпись — «В лето 6988…», а другого — «В лето 6989…». Разбирая этот хаос, покрытый пылью пяти веков, историки внимательно разглядывают обломки, прилаживают один к другому. Из этих кропотливых упражнений постепенно возникают зыбкие очертания давно отшумевших событий.)

Переговоры Ивана с братьями тянулись все лето и первую половину осени 1480 года, то оживляясь, то затихая. Псковский поход Васильевичей явился лишь промежуточным результатом ожесточенного торга. За участие в войне с Ахматом они, по-видимому, запросили значительно более высокую цену, чем за Псков. Во время пребывания Ивана в Красном селе к нему прибыли послы от Андрея и Бориса с какими-то предложениями. Похоже, что поначалу великий князь отказался удовлетворить их новые пожелания. Но тут в дело вмешались митрополит Геронтий, владыка Вассиан, княгиня-мать и даже уважаемый Иваном за подвижническую жизнь игумен Троице-Сергиева монастыря Паисий Ярославов. Все вместе они стали уговаривать как Ивана, так и его братьев пойти навстречу друг другу. Особенно веским было, конечно, слово матери — инокини Марфы.

«…Князь же великий послушав моления их и повеле матери своей великой княине послати по них, а рекся (обещал. — Н. Б.) их пожаловати. Княиня же великая посла к ним, а веля им прямо идти к великому князю на помочь вборзе» (18, 224).

Источники не сообщают о том, что именно посулил Иван братьям за их повиновение. Если это то, что они получили после завершения всех тревог, весной 1481 года, — значит, Андрею Углицкому был обещан Можайск со всеми окрестными волостями, а Борису Волоцкому — лишь кое-какие села. В таком своеобразном разделе угадывается свойственный Ивану точный психологический расчет, не лишенный некоторого цинизма. Зачинщиком мятежа был Борис Волоцкий. Однако Иван понимал, что роль лидера в этом дуумвирате с самого начала играл Андрей Углицкий. Любимец матери, которая родила его в самые тяжелые дни своей жизни, когда углицкая темница, казалось, навсегда поглотила ее вместе с ее изуродованным мужем, — Андрей Большой был, судя по всему, человеком незаурядным. После смерти Юрия Дмитровского в 1472 году он по самому своему положению старшего среди удельных князей оказался главным соперником Ивана III. Похоже, это был человек чести, способный привлекать к себе людей. Бояре любили его за смелость и прямоту, а великий князь, кажется, несколько побаивался. Впоследствии, вскоре после кончины матери, Иван обманом заманил Андрея в Москву, велел схватить его и бросить в темницу.