Иван III - [125]

Быстрое развитие поместного землевладения позволяло Ивану III увеличить армию, сделать ее более дисциплинированной и боеспособной. Прежняя система комплектации войска из самых разнородных элементов (княжеских дружин, боярских полков, городских ополчений) порождала анархию и неразбериху. Наряду с широким использованием отрядов служилых татарских «царевичей» создание дворянской конницы открывало путь к немыслимым доселе военным предприятиям.

Существовал и политический аспект поместной системы. Получая свои поместья от верховной власти, дворяне становились ее естественными приверженцами. Их политические симпатии неизменно были на стороне «кормильца» — великого князя. Сама незначительность их поместья, его условный характер воспитывали их в духе смирения и послушания. Вместе с тем они с удовлетворением воспринимали любые расправы Государя с вотчинниками-боярами, богатство и гордость которых вызывали у бедных дворян понятное негодование. Короче говоря, дворяне во многом напоминали те плоские и укладистые кирпичи, из которых итальянец Аристотель Фиораванти изготовил прочные своды московского Успенского собора.

Главным препятствием на пути распространения поместного землевладения было отсутствие свободных земель, населенных крестьянами и пригодных для раздачи в качестве поместий. Несмотря на огромную территорию, которую занимала Московская Русь, общая площадь пашенных угодий оставалась весьма незначительной. Ее расширению препятствовали самые различные факторы: обилие лесов и болот, низкое качество почвы и суровый климат на севере и в центре страны, постоянная опасность татарских набегов в южных районах, наконец — низкая плотность населения, «съедаемого» постоянными неурожаями, войнами, усобицами и эпидемиями. Все области, имевшие значительное население и развитое земледелие, давно уже были обращены в вотчины князей, бояр и церкви. Существовал и обширный массив «черных» земель, жители которых платили подати непосредственно государству в лице великого князя. Раздавать эти земли в качестве поместий Государь не хотел, так как в этом случае пострадали бы интересы казны, а в конечном счете — и его собственные.

В итоге для развития поместного землевладения необходимо было либо отвоевать пригодные для раздачи в поместья земли у соседних государств и поменять в них весь состав правящего класса, заменив «чужих» на «своих», — либо под предлогом «крамолы» конфисковать вотчины у некоторой части великорусской аристократии, а затем раздробить их на поместья и раздать дворянам. Первый путь, с точки зрения внутренних отношений, был более спокойным. Иван III сделал целый ряд шагов по этому пути. Однако военный потенциал Московской Руси пока еще не позволял добиться быстрого и однозначного успеха, а затяжные войны с сомнительным результатом пагубно сказывались на экономике страны.

Второй путь не требовал такого напряжения сил, как внешние войны. Но здесь нельзя было обойтись без развитого репрессивного аппарата, без риска гражданской войны. К тому же аристократия Северо-Восточной Руси представляла своего рода клубок тесно переплетенных родственных и дружеских связей. Репрессии против одного клана вызвали бы возмущение многих других. А там недалеко уже было и до дворцового переворота в пользу всегда готовых вступить в игру младших отпрысков правящего дома. И все же Иван III не мог упустить этой соблазнительной, хотя и рискованной возможности. Острая потребность в свободных землях для раздачи в поместья толкала его на этот путь.

Просчитывая возможные варианты гонений на аристократию, князь Иван естественным образом остановил свой выбор на Новгороде. Новгородское общество в генеалогическом отношении было довольно слабо связано с боярскими кланами Северо-Восточной Руси. Оно раздиралось внутренними противоречиями, которые Иван умело разжигал. В «Низовскои земле» новгородцев издавна недолюбливали: завидовали их достатку, возмущались их самоуверенностью и развитым чувством собственного достоинства. К тому же те новгородцы, которых знали в средней Руси, были в основном люди торговые, наделенные всеми пороками этого рода людей.

Учитывая все это, князь Иван надеялся, что поэтапное «раскулачивание» новгородской знати не вызовет особого сопротивления с ее стороны, не встретит возражений со стороны московской аристократии и будет с энтузиазмом воспринято простонародьем. На всякий случай Иван поначалу стал наделять новгородскими землями московских бояр. Однако это была лишь временная мера. Когда ситуация устоялась, Иван отобрал эти новые вотчины и пустил их в поместную раздачу (143, 72). При этом он по обыкновению действовал методом Аристотелева «барана» — удар, затем пауза, потом новый, более сильный удар. Первый мощный удар (конфискации 1478 года) был направлен на новгородское духовенство, точнее, на экономическую опору его могущества — обширные вотчины и промысловые угодья. Это вполне объяснимо. С одной стороны, архиепископская кафедра являлась главным организующим, консолидирующим началом новгородского общества. Те же функции, хотя и в локальных масштабах, исполняли и монастыри. С другой стороны, удар по духовенству как бы смягчался тем обстоятельством, что речь шла не об индивидуальной, а о корпоративной собственности. Церковные вотчины принадлежали различным церковным институтам, но никто из конкретных лиц не мог назвать их своими.