Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях - [11]

Про свой доклад Ауслендер не думал. Но профессор вернул его к теме выступления.

– Иван, вот я всё послушал, я говорю: ты молодец, очень интересно. Но чего вы хотите?

– А?

– Ну, вы, протестующие, чего вы на самом деле добиваетесь?

Ауслендер смутился, уже в который раз за последние несколько дней. Он ещё не привык к тому, что его причисляют к политически активной тусовке, да к тому же требуют пояснить задачи и цели протеста. Он всего-то разок выступил на митинге и сейчас вот лекцию прочитал, имеющую весьма опосредованное отношение к актуальной политике. И ещё одна мысль была, крамольная и неучтивая, она не посмела откровенно обозначиться в голове, но где-то на дне ментального процесса мелькнула кривляющейся тенью: а не ты ли, милый друг Рюрик Иосифович, меня во всё это втянул?

Асланян был действительно свободен от комплексов, в том числе и от комплекса вины. Поэтому он продолжил:

– Вы, если выражаться предельно просто, хотите только одного: чтобы Путин ушёл.

– А!.. В этом смысле. Ну, да.

– А зачем?

– М-м-м… чтобы была нормальная сменяемость власти.

– Кому она нужна?

– Ну как – кому? Всем. Народу.

– Чушь. Народу нужен царь. Ты же сам сказал: Россия – необжитое, катастрофическое пространство. Стихии. Царь.

– Россия плохо обустроена, поэтому ей нужен царь. А плохо обустроена она потому, что у неё всегда какой-нибудь царь, а не человеческое правительство. Это порочный круг.

– Допустим, ты это понимаешь. Ты и ещё некоторые. Немногие, прямо сказать. Ну ладно. Если верить твоей концепции, то массы обладают сознанием религиозного типа. Другого нет. И профпригодность царя они бессознательно определяют по набору иррациональных признаков, так?

– Так, но…

– Погоди. И вот по данному критерию Путин – хороший царь. Лучше не бывает.

– Но почему, есть же…

– Да нет же. Вы критикуете Путина за что? За то, что он неэффективный правитель. За то, что он как-то там неправильно управляет. А почему он вообще должен чем-то там управлять? Он же царь! У него другие задачи, ты сам говорил.

– А мы не хотим…

– Да и кто когда управлял этой страной? Этой страной невозможно управлять! Она неуправляема! Вернее, она всегда управляется сама, сама собой управляется. Слишком большая, пустая и разная! Заснеженная пустыня, по которой идёт лихой человек! Идёт и боится. Потому что другой лихой человек идёт по его следу, а за сугробом в засаде сидит третий, который ждёт их обоих, но – чу, звенят колокольцы, едет на санях с мигалкой четвёртый лихой человек, который схватит всех троих и отправит на каторгу, в землю ещё более заснеженную и пустую, а такая в России всегда есть. И каждый прячет за пазухой свою краюху хлеба и свой кисет с табаком, и за голенищем у каждого – нож. Так какой тут консенсус? Какое умеренное насилие? Тут одно только может быть: царь. Чтобы решал вопросы с метелью и вьюгой, регулировал высоту сугробов, вовремя включал и выключал солнце. А со всем остальным народ как-нибудь сам справится. Всегда справлялся и теперь справится сам.

– Эк ты нарисовал. По русской классике. Но где-то я уже встречал такой поворот.

– Да мало ли где ты его встречал, я же копирайта не ставлю. Ты помнишь госпожу Матвиенко?

– Помню.

– Из-за чего её с губернаторов убрали, помнишь?

– Есть разные мнения. Говорят, что…

– Да не надо разных мнений! Вот так, просто, наобум, что первое вспоминается?

– Ну… сосули.

– Именно что сосули! Иначе говоря, наледь. Эта самая наледь образуется от хаотической смены оттепелей и заморозков. А всё, что там говорят про крыши, коммунальщиков, отопление, – бред. Что она предложила, помнишь?

– Лазером сбивать.

– Да! Лазером. Бластером. Нанотехнологией. Что это такое? Это беспомощность! Профнепригодность! Какие лазеры? Ей надо было следить за климатом, чтобы не было такой фигни! Надо было договориться с зимой и весной, чтобы сменяли друг друга в положенный срок, по порядку, а не спорили и не дразнились! Надо было вызвать на ковёр двенадцать месяцев и отчитать, построить, или подкупить, или запугать – как угодно, но встроить во властную вертикаль! А она не смогла. Поэтому – до свидания, Валентина Ивановна! Странно, что мне приходится объяснять тебе, тебе самому, самые простые и прямые выводы из твоей же собственной концепции!

Ауслендер промолчал. Он чувствовал себя парадоксальным образом польщённым.

– И смотри. Теперь у нас другой губернатор, Полтавченко. Что мы видим в первую же зиму его губернаторства?

– Это же не от него завис…

– А от кого??? Ты не можешь объяснить как? Ты сам не веришь в свою теорию? Но какая разница, если она работает?! Была Матвиенко, и каждую зиму наваливало непроходимые сугробы, снегоуборочная техника не справлялась, люди, чертыхаясь, каждый вечер чистили места под парковки, а по утрам, матерясь и проклиная (кого?), откапывали свои автомобили из-под снега; несвоевременные оттепели сменялись морозами, из-за чего образовывалась наледь, которая падала с крыш и калечила, даже убивала прохожих. Как только пришёл Полтавченко – всё! Снега в эту зиму выпало чуточку только, для придания колорита, о наледях вообще ничего не слышно! Вывод: Полтавченко – правильный наместник, а тот, кто его поставил, – правильный царь. Никому не интересно, как он договорился с арктическим циклоном. Главное – договорился же!