Иуды в погонах - [5]

10.1938-11.1939 — В особой командировке.

11.1939-1.1940 — Состоящий в распоряжении Управления по Начсоставу Красной Армии /находился в отпуске после командировки/.

1.1940 Командир 99 стрелковой дивизии…»^{18}

В другой справке «О прохождении службы Командиром 99-й Стрелковой дивизии КОВО комбригом Власовым Андреем Андреевичем», составленной начальником отдела начсостава КОВО — полковником Горшковым обозначаются сроки в должностях:

«В РККА с 5 мая 1920 года.

В должностях начсостава с “—” октября 1920 года.

ЗАНИМАЛ ОСНОВНЫЕ ДОЛЖНОСТИ:

Красноармеец, курсант “—” лет “5” мес. Командир взвода “1” лет “—” мес. Командир роты “4” лет “5” мес. Начальник полковой школы “3” лет “1” мес. Командир батальона “1” лет “8” мес.

Преподаватель тактики и Пом. нач. учебного отдела норм. шк. “2” лет “3” мес.

Пом. н-ка 1-го сектора 2 отдела штаба округа “2” лет “—” мес. Пом. начотдела боевой подготовки штаба округа “1” лет “5” мес. Командир полка “—” лет “10” мес. Начальник 2-го отдела штаба округа “—” лет “4” мес. Командир стрелковой дивизии “1” лет “8” мес…»^{19}

Когда началось восхождение Власова к вершинам сто карьеры?

Судя по данным личного дела, в 1937 году, когда оп был назначен командиром полка (сначала исполняющим должность), так как без прохождения этой ступени он вряд ли был бы назначен помощником командира дивизии, а уж тем более и командиром дивизии.

Вне строя он прослужил (преподавателем и в штабах) до этого назначения более семи лет. То есть человек долгие годы был оторван от службы в боевых частях. Все это время он занимался чтением лекций и бумажной работой, которая несколько далека от повседневной руганы частей и соединений того же Ленинградского округа.

Кстати сказать, некоторые биографы банально путаются, когда приписывают Власову командование двумя полками: 215-м и 133-м. На самом деле это один и тот же полк, у которого однажды поменялась нумерация. В личном деле это отмечено.

Но всё по порядку.

На сегодняшний день считается, что при введении персональных военных званий Власову было присвоено «высокое стартовое звание» — майор (январь 1936 года, приказ НКО СССР №0391).^{20}

«Присвоение персональных военных званий в 1935—1936 гг. явилось важным этаном в укреплении положения комначсостава РККА, — пишет О. Сувениров. — Но, по мнению многих командиров, оно явилось и своеобразной чисткой армии. Значительно сужен был контингент лиц, отнесённых к командному составу. Сюда теперь входили командир, его заместитель но строевой части и начальник штаба. Все остальные получали военные звания интендантского, инженерного и т.н. состава. У профессиональных военных это вызывало значительное недовольство. Многие получили персональные военные звания и соответствующие им знаки различия значительно ниже носимых ранее но занимаемой должности и соответствующей служебной категории. Преподаватель Военно-химической академии Какоулин заявил но этому поводу:

“Молодею с каждым днём, скоро буду лейтенантом”. Недовольство высказывалось и в сфере высшего комсостава. Начальник кафедры тактики Военно-транспортной академии B.C. Лазаревич был явно раздосадован тем, что ему присвоили звание “только” комдива. На просьбу дать материалы для командирской учебы он заявил: “Я теперь комдив, и с меня спрашивайте только как с начальника кафедры, больше я ничего не знаю”.

Остро ощущались и переживания многих командиров, связанные с неизменным проведением “классового подхода” в явно гипертрофированной форме. Начальник Инженерного правления РККА Н.Н. Петин получил высокое звание “комкор”. Но ведь всё познаётся в сравнении. Его коллеге — начальнику АБТУ РККА И.А. Халепскому присвоили ещё более высокое звание — командарма 2-го ранга. И Петин жаловался своему заместителю Смирнову: “Разве нам с тобой, Серёжа, можно было ждать чего-нибудь хорошего, ведь ты поп, а я бывший офицер”.

Весьма болезненно реагировали командиры, особенно молодые, на проявление откровенной грубости, а то и неприкрытого хамства со стороны старших начальников. Это началось буквально с первых дней создания армии “нового тина”. Многие искренне полагали, что с отменой военных званий и знаков различия, ликвидацией титулования всякая вежливость является чуть ли не дурным тоном. Негативно влиял и чрезвычайно низкий общеобразовательный уровень подавляющего большинства выдвинутых “с низов” командиров, даже не представлявших себе, что обращение начальника с подчинённым может быть вполне вежливым. И когда кое-кто всё-таки высказывал сетования по поводу излишней грубости со стороны тех или иных начальников, они не без гордости отвечали: “Мы университетов (вариант: академиев) не кончали”. Выступая на совещании в ПУРе в феврале 1935 г., начальник Военно-политической академии Б.М. Иппо говорил: “Значительная часть слушателей не отвечает требованиям. Мы в наших академиях вынуждены обучать людей арифметике, самому элементарному правописанию. Ведь он ещё пишет не “донесение”, а “донисение”, он ещё пишет не “взвод”, а “звод”.

Зато “матерный язык” такие, не обремененные культурой, командиры осваивали чуть ли не в совершенстве…»^{21}