Иудей - [56]
— Вот мы и снова вместе. Великая радость была бы в этом собрании нашем во имя Господне, если бы не омрачали её всякие слухи. На своём пути вы, братия, могли видеть, сколь много иудеев уже уверовали в Мессию-Спасителя. И все они — верные поклонники закона отцов. А мы со всех сторон слышим здесь, что ты, брат Павел, научаешь иудеев, рассеянных между народами, отступничеству от святого закона, отговариваешь их даже от обрезания детей и вообще… гм… от следования старым иудейским обычаям… Ты должен дать нам здесь объяснения и принести плод, достойный покаяния… Вся Иудея наша в великом смятении, и хотя между нами надо было бы нам установить мир…
— Только для мира и тружусь я, — отвечал хмуро Павел. — Но мы опять возвращаемся к старому: если вся сила в законе, то Мессия напрасно подвизался, напрасно пострадал и напрасно помер. Он новый закон дал человеку, и по закону его нет ни эллина, ни иудея…
Иаков оглядел своих, как бы говоря: ну, вы сами видите!..
— Но как же ты можешь удостоверять так все, когда ты даже, как сам говоришь, Мессию и не видал никогда? — бледнея, сказал он. — Вот тут среди нас есть люди, которые слышали поучения его, я — брат его, а ты, человек, втершийся в нашу среду со стороны, хочешь нас поучать, чему и как он нас учил! Что, не соблюдал он субботы, не ходил в храм? Не постился? Не праздновал праздников? Не был обрезан? Ах, Павел, Павел!.. Если ты хочешь учить людей какой-то новой вере, которую враг рода человеческого подсказывает гордыне твоей, так хоть его-то ты в стороне оставь… Нам обидно, что ты являешься как бы посланником от него к нам, которых он сам избрал… Что же это такое?
— Но и мне повелел он пасти стадо своё: я имел видение, как вы знаете…
В глубине души Павел не знал хорошо, видел он Иисуса живым или нет: слишком много казнили в те огневые годы всяких «месит»[33], но он упорно утверждал, что не видел: это снимало с него вину в соучастии, хотя бы и невольном…
— Видение… — скосил глаза в сторону Иаков. — Ты сам человек в законе начитанный и должен знать, что не всегда видения бывают от Бога…
Величайшим напряжением всей своей воли Павел сковал свою возмущённую душу.
— Мессия освободил нас от всякого закона, — сказал он, бледный как полотно. — Но если мы, пользуясь свободой его, соблазняем брата нашего, то лучше отказаться нам от всякой свободы и опять вернуться в… — Он хотел сказать «в старое рабство», но сдержался и поправился: — В старое. Я хочу единения и мира с вами, чтобы прекратить этот соблазн среди нас. Скажите прямо, чего вы от меня хотите… Я готов.
Старцы немного опешили: они ждали бешеной борьбы, а совсем не такой скорой сдачи. Но они почувствовали, что слишком натягивать струну нельзя.
— Сделай то, что мы тебе скажем, и все будет хорошо, — подумав, сказал Иаков и поправил свой золотой обруч. — У нас есть тут четверо верующих, которые произнесли обет назарейства. Возьми их, очистись вместе с ними и прими на себя все издержки по этому делу. За посвящение назиров надо ведь в храм платить… если ты этого не забыл, — не утерпел он, чтобы не кольнуть немножко. — И тогда все верные знают, что ты строго соблюдаешь закон и что все слухи о тебе ложны…
Иаков не говорил тут для иерусалимцев ничего неожиданного: общим убеждением их было, что, прежде чем стать христианином, надо было стать хорошим иудеем. Павел чувствовал, что его что-то душит, что закон давит его, как скала, что не победить ему этого закона…
— Хорошо, — глухо сказал он. — Я сделаю все, как вы укажете…
Опять старцы мельком переглянулись: что ни говори, а удивительно! И Иаков решил поприжать ещё.
— А потом идёт о тебе соблазнительный слух, что ты всюду водишь за собою какую-то женщину, — проговорил он, стараясь не смотреть в сторону вдруг побледневшей Теклы. — Это с твоей стороны нехорошо…
Павел бешено блеснул глазами.
— Вот эта женщина, — сказал он. — Кто желает, может её взять у меня…
Текла закрыла лицо обеими руками. Этого она от учителя не ждала. Так хороший хозяин и собаку от себя не прогоняет. Но она не смела вымолвить ни слова.
— Кому же она нужна? — проговорил Иаков. — Где взял, туда и отошли.
— Если кто пойдёт отсюда в Эфес, и пошлите, — зло сказал Павел. — Но одно скажу вам, старейшины, — не удержался он. — Если вы не хотите напрасно подвизаться среди необрезанных, то о законе вашем вам надо ещё и ещё подумать…
— Что ж там думать? — отозвался Иаков и снова с достоинством потрогал свой обруч. — Мы здесь все помним притчу Господню о плевелах и пшенице. Он прямо говорил, что хозяин только чистую пшеницу складывает в житницы свои, а плевелы собирает отдельно и сжигает. Ждать осталось недолго. Он скоро придёт и все рассудит. А пока должны мы держаться за то, чем жили отцы наши. Если же всякий будет крутить так и сяк, то что же это будет? И так все разбрелись, как овцы без пастыря…
Павел тяжело дышал. Он чувствовал себя, как в тюрьме. И когда в ночи уже он вышел на улицу и увидал на горе среди звёзд громаду храма — тот, казалось, давил всю землю, — он яростно стиснул зубы и кулаки и с бешенством посмотрел на древнее святилище.
Сзади тихонько плакала оскорблённая до глубины души Текла…
Роман "Казаки" известного писателя-историка Ивана Наживина (1874-1940) посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России - Крестьянской войне 1670-1671 годов, которую возглавил лихой казачий атаман Степан Разин, чье имя вошло в легенды.
Впервые в России печатается роман русского писателя-эмигранта Ивана Федоровича Наживина (1874–1940), который после публикации в Берлине в 1923 году и перевода на английский, немецкий и чешский языки был необычайно популярен в Европе и Америке и заслужил высокую оценку таких известных писателей, как Томас Манн и Сельма Лагерлеф.Роман об одной из самых загадочных личностей начала XX в. — Григории Распутине.
Иван Фёдорович Наживин (1874—1940) — один из интереснейших писателей нашего века. Начав с «толстовства», на собственном опыте испытал «свободу, равенство и братство», вкусил плодов той бури, в подготовке которой принимал участие, видел «правду» белых и красных, в эмиграции создал целый ряд исторических романов, пытаясь осмыслить истоки увиденного им воочию.Во второй том вошли романы «Иудей» и «Глаголют стяги».Исторический роман X века.
К 180-летию трагической гибели величайшего русского поэта А.С. Пушкина издательство «Вече» приурочивает выпуск серии «Пушкинская библиотека», в которую войдут яркие книги о жизненном пути и творческом подвиге поэта, прежде всего романы и биографические повествования. Некоторые из них были написаны еще до революции, другие созданы авторами в эмиграции, третьи – совсем недавно. Серию открывает двухтомное сочинение известного русского писателя-эмигранта Ивана Федоровича Наживина (1874–1940). Роман рассказывает о зрелых годах жизни Пушкина – от Михайловской ссылки до трагической гибели на дуэли.
«Душа Толстого» — биографическая повесть русского писателя и сподвижника Л. Н. Толстого Ивана Федоровича Наживина (1874–1940). Близко знакомый с великим писателем, Наживин рассказывает о попытках составить биографию гения русской литературы, не прибегая к излишнему пафосу и высокопарным выражениям. Для автора как сторонника этических взглядов Л. Н. Толстого неприемлемо отзываться о классике в отвлеченных тонах — его творческий путь должен быть показан правдиво, со взлетами и падениями, из которых и состоит жизнь…
Покорив Россию, азиатские орды вторгаются на Европу, уничтожая города и обращая население в рабов. Захватчикам противостоят лишь горстки бессильных партизан…Фантастическая и монархическая антиутопия «Круги времен» видного русского беллетриста И. Ф. Наживина (1874–1940) напоминает о страхах «панмонгольского» нашествия, охвативших Европу в конце XIX-начале ХХ вв. Повесть была создана писателем в эмиграции на рубеже 1920-х годов и переиздается впервые. В приложении — рецензия Ф. Иванова (1922).
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.