Иуда - [32]

В течение месяца группа подготовила повседневный кабацкий репертуар, состоящий из популярных песен на все случаи жизни, как фирменных, так и отечественных, и официальную программу для показа комиссии из МОМА.

– Когда же мы, наконец, займёмся делом? – спросил Армен у Георгия после сдачи официальной программы.

– А что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду творчество. Помнишь наш разговор на первом собрании?

– Помню, – после некоторой паузы ответил Георгий, – а с чего ты хотел бы начать?

– Мне нравится, например, – Армен почесал затылок, – Билли Кобэм. Давай сделаем что-нибудь из его репертуара.

– И ты называешь это творчеством? Скопировать фирменную звезду – в чём творчество?

– Ну, не знаю… классный музон…

– Музон-то классный, да чужой. А творчество – это своя композиция, своя аранжировка, свой текст, на родном языке и, естественно, исполнение. Я так понимаю творчество!

– А я и не имею ничего против! – Армен развёл руками и продолжил, – у меня тоже есть несколько мелодий, правда, без текста.

– Отлично, – улыбнулся Георгий, – у меня есть уже готовые песни. Завтра же посмотрим наш материал и начнём репетировать.

– Зачем – завтра? Покажи сейчас.

– Ну, что ж, вот одна из моих песен, – Георгий достал кассету и направился к магнитофону, – на стихи моего приятеля Николая Рябова.

Зазвучала песня «Позор».

– Хорошая песня, – констатировал Армен, – но не для кабака.

– Думаю, что ты прав, но почему мы должны писать только для кабака?

– Я этого не говорил, – вскинул брови Армен, – и хорошо, что не для кабака. Подготовим материал и запишем пластинку. Согласен?

– Ну, положим, пластинку мы не сможем записать… скорее даже – выпустить. Никто нам не разрешит. Мы же не члены Союзов! А вот записать на магнитофон и запустить – это реально. Вон «Машина времени» как раскрутилась! А ведь музычка-то у них – не ахти!

– Да. «Машина» – это самодеятельность! Хотя тексты у них…

– Ты прав, – согласился Георгий, – тексты у них действительно достойные. И мы будем отбирать материал с хорошей и, главное, актуальной поэзией.

– Но в этой песне разве актуальный текст, – удивился Армен, – это же библейский сюжет?!

– Верно, то есть – вечный сюжет, а, значит, актуальный, – парировал Георгий, – тем более, что он отражает сложные человеческие взаимоотношения, в том числе и межклассовые. Но, если честно, сама по себе одна эта песня едва ли может быть интересна широкому слушателю. Её автор, Коля Рябов, пишет либретто рок-оперы, посвященной Иуде, и у него есть интересная трактовка взаимоотношений главного героя с Иисусом. Он делился со мной своими идеями, так как хотел бы продолжить наше сотворчество. Мне его идеи нравятся.

– Но ведь есть уже гениальная рок-опера на эту тему – удивился Армен, – «Джисус Крайст, суперстар»! Ты думаешь, что мы сможем переплюнуть Вебера?

– Ты знаешь, – Георгий задумался и, медленно подбирая слова, продолжил, – тема эта не только вечная, но и… как бы поточнее сказать… многогранная. У Вебера с Райтом – одна грань, у нас будет другая.

– А что ты имеешь в виду? Что за другая грань?

– Во-первых, постараемся сделать оригинальной музыку, во-вторых, у Коли оригинальный взгляд на эту тему.

– Оригинальный, это как? Не похожий на Библейский? В Евангелии всё чётко: Иуда – предатель! Что ещё?

– Знаешь… давай не будем бежать впереди паровоза, – предложил Георгий, – дождёмся Николая. Может быть, у него ещё и не получится ничего. Хотя то, что я читал, представляет большой интерес.

Глава 14

Идеи не рождаются на пустом месте. Их появлению, часто, казалось бы, внезапному, предшествует большая подготовительная работа как на сознательном, так и на подсознательном уровне. В этом многократно убеждался Николай, когда садился за сочинение текста песни на уже готовую музыку. Очень редко удаётся сразу нащупать тему песни. Чаще всего этот этап затягивается на несколько дней. А начинается всё с многократного прослушивания мелодии. Из неё выделяется наиболее выразительная музыкальная реплика, так называемый крючок, на который подбирается фраза или просто несколько слов. От того, насколько удачно соответствуют друг другу эти слова и музыка, как правило, зависит успех всего произведения. После бесчисленных и безрезультатных попыток с наскока найти эти нужные слова приходится признаться себе в собственной бездарности, и песня погружается в глубины подсознания, продолжая своё существование, не отвлекая будущего автора от повседневных забот. Процесс созревания песни может длиться и неделю, и даже больше. Но однажды она начинает напоминать о себе, всплывая в памяти в виде каких-то образов с неясными очертаниями. Это означает, что пора садиться за стол и писать. Но не сразу. Час-другой, а то и третий предстоит посидеть над чистым листом бумаги, прежде чем из глубины подсознания начнут выплывать нужные слова, строчки, куплеты, припевы, бриджи, складываясь в удачный текст песни. В эти счастливые минуты или часы нельзя отвлекаться ни на что больше и нельзя останавливаться на полпути. Текст надо закончить. Через день-два, а лучше через неделю, можно вернуться к нему для финишного редактирования.

Процесс научно-технического творчества подобен процессу художественного сочинительства, особенно на этапе подсознательного осмысления исходного материала. За четыре года работы над диссертацией Николай получил пятнадцать авторских свидетельств на изобретения. Два из них, один – на способ измерения содержания кислорода в высокотемпературных газовых средах, другой – на конструкцию датчика, явились результатом исследовательской работы по теме диссертации и носили откровенно прагматический характер. Остальные изобретения в виде приложения украсили диссертацию изящными решениями технических задач не первостепенной важности. Нельзя сказать, что они совсем не имели перспектив реализации на практике. Нет! Конечно, имели, но в отдалённом будущем. И связано это было с технологическими ограничениями, в частности, с невозможностью построения вторичных измерительных цепей на базе аналоговой техники. Николай прекрасно сознавал, что будущее за цифровой техникой считывания и передачи информации, но понимания у руководства не находил и прослыл в их глазах фантазёром. Оставалось надеяться на светлое будущее отечественной технологии. Тем не менее, диссертация получила множество положительных и даже восторженных отзывов у оппонентов, и Николай активно готовился к её защите. Сроки были уже известны, и с каждым днём становилось всё тревожней: мало ли, что может ещё случиться? Шёл сентябрь, пора уборки урожаев. По всей стране мобилизовывались городские жители. Ежегодно: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!» – страна вставала, страна побеждала, а продуктов всё равно не хватало. С каждым годом всё больше и больше закупалось хлеба за границей. Мясо было только в Москве да в Ленинграде, и на выходные со всех концов страны туда тянулись «колбасные» поезда и электрички. Николай не разделял энтузиазма парткомов и профкомов и, в отличие от подавляющего большинства советских граждан, при малейшей возможности находил способ избежать проявления сознательности: либо доставал медсправку с освобождением от физического труда, либо вовремя уезжал в командировку. На сей раз – в Харьков, в один из институтов для обмена опытом нанесения на керамику пористых платиновых покрытий, которые использовались в твёрдоэлектролитных датчиках в качестве каталитически активных электродов. Семён Осипович выдал ему под расписку семьдесят граммов платиновой проволоки и столько же – палладия в виде фольги. Палладий дешевле платины, но тоже обладает каталитическими свойствами. Интересно было испытать и палладий в качестве электродов.