Итоги XX века для России - [19]
Однако я о другом. Негры — лишь кусочек верхушки айсберга, имя которому — нерусская иммиграция в России. Просто они заметнее других, удобнее для обозначения проблемы. В Европе проще распознать инородца: расовые различия виднее. У нас же не всегда определишь, кто перед тобой — русский или нет, поскольку эти различия порой вообще отсутствуют, да и русская физиономическая типажность широко вариативна. (Взять хоть тех же чеченцев, поколениями привозивших славянок в свои гаремы: иного и не отличишь по внешности от казака.) Недоуменно глядя на штучных московских негров, мы забываем, что у нас есть на ту же роль претенденты и покруче. Которых мы, однако, почти не замечаем. Скажем — азербайджанцы, коих в России сегодня живет легально и нелегально три миллиона. Или китайцы, которых, по разным экспертным оценкам, уже сегодня у нас от двух до пяти миллионов, а к 2010 пронозируется цифра 8-10 млн. Или киргизы, которых за последние десять лет к нам приехало полмиллиона. Или афганцы, которых примерно столько же, равно как и приезжих таджиков. Или чеченцы, семьсот тысяч которых разбросано по городам и весям нашей Родины (вне Чечни). И т. д. и т. п.
Мы что, не могли бы без них обойтись?! Мы звали их в Россию? Это наши друзья, родственники, любимые, товарищи по работе? Они так нужны нам, русскому народу? Да нет, просто нас никто не спрашивал, просто наше отношение к этому никто вообще не принимал во внимание. Все они, от негров и китайцев до киргизов и молдаван, оказались здесь, в нашем доме России, потому что это им так выгодно и удобно, а вовсе не потому, что этого хочет или не хочет «хозяин дома» — русский народ.
НО БЕДА не столько в этом, сколько в том, что если бы русский народ и спросили (например, на референдуме), он не знал бы, что сказать. Промямлил бы нечто несуразное, невнятное. У русского народа нет четкой позиции по этому вопросу, потому что с тех пор, как он себя помнит, процесс шел в обратном направлении. Психология русских в массе настроена на такие национальные отношения, которые обуславливались нашей, русской многовековой экспансией и эмиграцией вовне. Это психология имперского народа, веками раздвигавшего свои границы, присоединявшего земли и народы. И идеология, известная в ее привычном виде под названием «русской идеи», — это тоже идеология имперского народа. В этом ее зло и опасность на сегодня.
Эта же самая рудиментарная имперская идеология сыграла уже дурную шутку и с французами, подарившими гражданство всем жителям колоний еще в 1789 году, и с англичанами, сделавшими это в середине нашего века. Уже упоминавшийся М. Пономарев в своей диссертации «Цветная» иммиграция и иммиграционная политика Великобритании в конце 40-х — начале 60-х гг.» прямо указывает: «Немаловажным фактором иммиграции авторы, принадлежащие к этому направлению (либеральному. — А.С.), считают колониальное наследие Великобритании. Во многих работах содержится мысль об ответственности Британии за нынешнее состояние ее колоний и прежних зависимых территорий, которое и привело к массовой иммиграции «цветных». Поэтому иммиграция, по их мнению, может быть оправдана… Главным средством решения проблемы «цветных» иммигрантов либеральные исследователи считают постепенную интеграцию их в британское общество… Критикуя некоторые отдельные правительственные меры, либералы в целом принимают политику правительства по отношению к иммиграционной проблеме» (с. 10–11).
Такова была безраздельно господствующая в Англии точка зрения, пережиток имперского прошлого. К чему она вела и ведет, мы уже знаем. Начиная с 1958 года, на Британских островах периодически вспыхивают яростные расовые столкновения, которых, правда, становится все меньше, поскольку белые все меньше сопротивляются. Прогноз см. выше. Сегодня лейбористы, под давлением очнувшегося электората, пришли в себя и поняли, что натворили[12]. Но менять дело в принципе уже поздно.
Россия вся, независимо от партийности, грешит в точности таким же, легко узнаваемым либеральным «постимперским» идиотизмом. Об этом ярко свидетельствует принятый в 1999 году Закон об отношении к соотечественникам, по которому в «соотечественники» попали все граждане бывшего СССР независимо от национальности. Ничего глупее просто невозможно было придумать. Но это, увы, свершившийся факт. Здесь не вина, а беда наших депутатов, в первую очередь русских, не изживших в себе вконец обанкротившийся «имперский комплекс».
В условиях, когда имперский народ только что пережил и завершил имперский период своей истории, но еще даже не осознал этого, он идейно наг и психологически беззащитен, как новорожденный младенец. Хуже того: дезориентирован. Многие понятия обрели вдруг обратный смысл. Там, где была твердая почва — теперь зияет провал, но народ этого пока не видит. И ряд элементарных вещей приходится объяснять такому народу, как младенцу, как бы впервые. Примитивно, на пальцах, простыми словами, разжевывая каждое. Что-то, как на уроке анатомии, показывая на скелете (к примеру, на римлянах), что-то — на соседе (англичанах, французах, немцах), что-то — на себе.
