Итоги - [12]

Вопрос – зачем?

Три дня назад они встретились со Жнецом Кюри и Жнецом Анастасией, чтобы поделиться своими подозрениями.

– Будь осторожен, Майкл, – сказала Фарадею Жнец Кюри.

То, что Госпожа Смерть взволновалась по поводу их предстоящего путешествия, обеспокоило Муниру. Кюри была бесстрашна и тем не менее боялась за них. А это кое-что да значило.

У Фарадея тоже были свои сомнения, но он не стал делиться ими с Мунирой. Лучше уж быть в ее глазах этаким героем без страха и упрека. После встречи с Кюри и Анастасией они на коммерческом самолете, инкогнито, отправились в Восточную Мерику, намереваясь последний участок пути преодолеть на частном самолете, который нужно было еще добыть. Хотя Фарадей и имел право воспользоваться любой вещью, которая ему приглянулась – независимо от того, кому эта вещь принадлежала и каких размеров она была, – он редко так поступал. Его целью было оставлять как можно меньше следов в жизни людей, с которыми его сводила судьба. Если, конечно, они не подлежали последующей жатве. В таком случае след был ясно очерченным и тяжелым.

Но с тех пор, как Фарадей сымитировал собственную смерть, он не занимался жатвой. Если бы он вернулся к работе, жнеческое сообщество непременно узнало бы о том, что он жив, – об этом сигнализировало бы его кольцо. Сначала Фарадей хотел избавиться от кольца, но потом передумал. Это был знак почета, предмет гордости и самоуважения. Фарадей по-прежнему оставался жнецом и не хотел выказать неуважения кольцу, расставшись с ним.

Со временем он понял, что все меньше и меньше хочет заниматься жатвой. Кроме того, у него появились и другие заботы.

Добравшись до Восточной Мерики, Мунира и Фарадей провели день в Энджел-Сити, местечке, которое в Эпоху смертных отличалось особым блеском и помпой. Теперь же город был превращен в тематический парк. На следующее после прибытия утро Фарадей натянул мантию, которой почти не пользовался с момента своего исчезновения из жизни жнеческого сообщества, отправился к местной марине и взял лучший из стоявших там на приколе самолетов – восьмиместную реактивную амфибию.

– Позаботьтесь о том, чтобы у нас было достаточно топливных элементов, – сказал Фарадей менеджеру марины. – Нам предстоит трансатлантическое путешествие, и мы собираемся отправиться как можно быстрее.

Фарадей и без мантии представлял собой внушительную фигуру. В мантии же он был по-настоящему величественен, как лучшие и самые знаменитые из жнецов.

– Мне нужно переговорить с владельцем самолета, – с дрожью в голосе сказал менеджер.

– Нет, – прервал его Фарадей. – Владельцу вы все расскажете после того, как мы улетим, так как я не могу ждать. Сообщите ему, что самолет я верну, как только выполню стоящую передо мной задачу, и что я щедро заплачу за аренду.

– Хорошо, ваша честь! – сказал менеджер.

Что он еще мог сказать жнецу?

Фарадей вел самолет, а Мунира следила, чтобы он вдруг не задремал. Кроме того, она считала каждую воздушную яму, которую они встречали на пути. Пока насчитала семь.

– Если Гипероблако контролирует погоду, почему оно не избавит воздушные коридоры от турбулентности и воздушных ям? – ворчала она.

– Погоду оно не контролирует, – отозвался Фарадей. – Оно влияет на нее. Кроме того, Гипероблако не может вмешиваться в дела жнеца, даже если уважаемому коллеге последнего не нравятся воздушные ямы.

Мунире, с одной стороны, понравилось, что Фарадей более не называет ее своим помощником. Отыскав «слепую зону», она доказала, что достойна статуса равноправного исследователя. С другой стороны – черт бы побрал ее прозорливость и догадливость! Видите ли, надоело ей сидеть в уютном кресле ночного библиотекаря Александрийской библиотеки! Нет, нужно повсюду совать свой любопытный нос! А что гласит транссибирская поговорка из Эпохи смертных? Любопытной Варваре в дверях нос оторвали!

Они пролетали над безликими океанскими просторами, когда совершенно неожиданно радио взорвалось громким стоном. Стон был абсолютно оглушительным и длился около минуты – даже после того, как Фарадей выключил радио. Мунира боялась, что у нее разорвет барабанные перепонки, а Фарадей даже бросил управление и прикрыл уши, отчего самолет едва не сорвался в пике. И вдруг ужасный звук прекратился – так же быстро, как начался. Фарадей вновь взялся за ручку управления.

– Что это было? – спросила Мунира, по-прежнему испытывая звон в ушах.

Фарадей, держа ручку управления обеими руками, не сразу пришел в себя.

– Думаю, это какой-нибудь электромагнитный барьер. Вероятно, мы как раз пересекли границу «слепой зоны».

Больше уже они мыслями к тому шуму не обращались. И ни Фарадей, ни Мунира не знали, что этот же звук был слышен по всему миру и в определенных кругах был он назван «Великим Резонансом». Звук этот сопровождал гибель Стои, и одновременно с этого же момента замолчало Гипероблако.

Но так как Фарадей и Мунира, долетев до «слепой зоны», оказались за пределами сферы его компетенции, они ничего не знали из того, что происходит в мире. Отсюда, с высоты, они ясно видели погруженные в воду вулканические кратеры Маршалловых островов – большие лагуны с опоясывающими их точечно разбросанными островами и островками. Атолл Айлук, атолл Ликиеп. Ни домов, ни причалов, ни каких-либо развалин. Все говорило о том, что люди вряд ли когда жили в этих местах. В мире существовало множество отдаленных, с виду совершенно диких мест, но специальные подразделения Гипероблака тщательнейшим образом оборудовали эти места всем, что необходимо для поддержания соответствующего уровня безопасности: в лесной чаще скрывались радиобашни и посадочные площадки, на которых в готовности стояли медицинские дроны. Если кто-то из попавших в это захолустье людей будет ранен или даже погибнет, дроны тут же отнесут его в ближайший восстановительный центр.