Итоги, 2014 № 01 - [14]

— В чем секрет хорошего кадра? Это удача или подготовленный экспромт?

А. Г.: Очень важно предугадать момент. Сначала кадр нужно составить в голове и понять, что ты хочешь снять. Для этого мы проводим подготовительную работу. Стараемся узнать программу выступлений спортсменов. Условно говоря, мы знаем, что Евгений Плющенко сделает какой-то кульбит, который у нас и раньше получалось снять, но грязно. В этом случае мы пойдем на каток специально только ради одного безупречного кадра этого кульбита. То есть перед тем, как начинать съемку, у нас в голове уже есть кадры, которые мы собираемся снять. Мы заранее изучаем строение олимпийских объектов, выбираем место для съемки. Кстати, расположение сочинских объектов мы уже изучили, знаем, куда и как пройти.

С. К.: Это аксиома для любого фотографа, не только спортивного: когда идешь на съемку, ты должен знать, что хочешь снять. Тогда тебе нужно лишь дождаться момента и нажать на спуск. Если идешь только на удачу, кадры получаются обычно очень слабыми. Любая фотография интересна тогда, когда в ней есть отношение фотографа к происходящему. Как только есть дистанция, человек снимает механически, и это уже сродни фотографии на паспорт — холодной и безжизненной. Отношение человека к фотографии — это и есть искусство. Научить этому невозможно.

— Можете вспомнить ситуацию, когда кадра не получилось бы без предварительной подготовки?

С. К.: В Турине Светлана Журова выиграла соревнование в скоростном беге на коньках. Шла церемония награждения. Вручали сразу три комплекта медалей по разным видам спорта, и Светлана была во второй группе. Я подошел к ней, сказал, чтобы после церемонии она немного задержалась, потому что будет салют, на фоне которого я и сфотографирую ее с медалью. Я знал, что после последнего награждения в Турине всегда бывает салют. Так и произошло. И вот начался салют, я сделал фотографию, которую придумал заранее. О чем это говорит? Те ребята, которые сняли только награждение и сразу ушли, упустили свой шанс сделать оригинальный кадр. Фотограф должен выстроить алгоритм своих действий. Кстати, после той Олимпиады Светлане выдали автомобиль, который вскоре украли в Петербурге (правда, потом вернули). Мы были очень удивлены, когда Светлана сказала, что больше всего расстроилась из-за того, что в украденной машине остались наши распечатанные фотографии с тех Игр.

— Какой вид спорта вам нравится снимать больше всего?

С. К.: Нам интересны все виды спорта, где есть эмоции. Не поверите, но очень интересно снимать шахматы. Когда-то в молодости я снимал очень много шахматных поединков, тогда были очень яркие фигуры — Карпов, Корчной. По эмоциям с теми играми не сравнится никакой боксерский поединок.

— Какая из Олимпиад врезалась в память?

С. К.: По эмоциям — Лиллехаммер. Еще и потому, что там была нормальная зима — мороз и много солнца. Самая лучшая по организации летняя Олимпиада была в Сиднее. Но вот национальный характер жителей страны, где проходили соревнования, ярче всего проявился в Турине. Итальянцы вообще жуткие тряпичники. Мы не могли ходить по Турину, потому что они просто набрасывались и пытались купить у нас форму с логотипом торговой марки спортивной одежды — партнера российской сборной. Пытались снять, поменять. В Русском доме открыли магазин, где продавали эту одежду, так они выстраивались в очередь за час до открытия. 100—200 человек стояли и ждали, чтобы купить маечки и куртки по безумным ценам. Например, женская куртка (в таких наши спортсменки ходили на открытие) стоила 4,5 тысячи евро. На второй день все раскупили. Продали 20 тысяч чебурашек. В других странах даже близко не было такого ажиотажа.

— Какой Олимпиаде вы лайк не поставили бы?

С. К.: В Сараево была социалистическая Олимпиада в полукапиталистической стране. У меня украли фотоаппарат прямо из-под носа и даже запретили писать заявление в полицию. А дело было так. Мы бойкотировали летнюю Олимпиаду в Лос-Анджелесе в 1984 году, а перед ней как раз зимой и организовали дружественную Олимпиаду в Сараево, которая на контрасте должна была пройти идеально, без скандалов. Я занял позицию, где не должно было быть посторонних, и начал снимать чемпионов на трибуне. В это время заливали лед. Отвлекся на секунду, опускаю глаза — камеры нет. Я сразу же бросился в полицию, ведь известны номера камеры — найти ее было несложно, попросил закрыть выходы. Но мне сказали: нельзя. Когда в руководстве нашей делегации узнали о краже, тут же предупредили, чтобы я об этом никому не рассказывал и в полицию не заявлял. Так камеру и не нашли.

А. Г.: Зато в 1996 году, после Игр в Атланте, нам очень оригинально вернули потерянный объектив американцы. Мы останавливались в семьях, и Джон — человек, у которого я жил, — решил помочь нам довести перед отлетом вещи до аэропорта. В метро между терминалами аэропорта он просто забыл огромный объектив, который по тем временам стоил 9 тысяч долларов — это было целое состояние. Я не знал, что мне делать. Мы обратились в полицию, но уже опаздывали на рейс. И улетели, оставив заявление в полиции и не рассчитывая вернуть объектив. Но какой-то человек нашел его, принес в полицию, та в свою очередь передала Джону, а он нашим знакомым — летчикам знаменитого «Бурана», которые тогда ездили в Америку на какое-то авиашоу. И они привезли назад потерянный объектив.