Итоги, 2013 № 31 - [18]

По своим проблемам с позвоночником столкнулся с коллегами из Германии, Швейцарии, Израиля. Потому что есть в медицине определенное правило: нельзя оперировать у своих, я имею в виду ЦИТО. Не всегда опыт заграничного лечения был удачным, о чем мы говорили выше применительно к спортивной медицине.

— Чем же посоветуете заниматься, чтобы не загреметь на операционный стол?

— В плане травмобезопасности самый замечательный вид спорта — это плавание, а потом, наверное, бильярд. В него сам играю. Меня в свое время удивил Дебейки, когда после ельцинской операции мы у меня на даче ужинали с группой специалистов. У меня там стоял бильярд внизу. Играли, а Дебейки еще наверху остался, разговаривал с моей супругой. Потом спустился, идет какая-то партия. Мы его пригласили поиграть. И в не подставленные шары, а просто в те, что были на столе. Он с кия два или три шара забил, причем настолько уверенно, сразу видно, что человек знает, с какой стороны взяться. Ему тогда под 90 было. Он умер, не дожив до 100, по-моему, пару месяцев. Был счастлив с молодой супругой, да. Может, поэтому и прожил так долго, не знаю.

— Какая-то у них поразительно большая разница в возрасте была.

— Лет 40, может, чуть меньше, лет 35. Самое главное, что у него от нее — дочь. Это всегда был предмет таких плоских шуток, что дочь-то можно в любом возрасте иметь, вопрос от кого. Но в случае Дебейки девочка его точная копия. Такой же нос, глаза, губы.

— Как полагаете, на политическом олимпе пришло время долгожителей?

— С помощью спорта и достижений современной медицины, несомненно.

Торг неуместен / Общество и наука / Общество

Торг неуместен

/ Общество и наука/ Общество

Вхождение в рынок не прошло для полицейских даром

 

Случай на Матвеевском рынке, где во время задержания предполагаемого преступника был тяжело ранен сотрудник угрозыска, со всей очевидностью показал даже неисправимым оптимистам — реформа МВД провалилась. Сложно назвать профессионалами полицейских, которые оказались неспособны противостоять даже невооруженному преступнику. Ситуация настолько нелепая, а вместе с тем и вопиющая, что в нее вмешался даже президент. Особенно его возмутило бездействие коллег избитого силовика: стоят рядом, смотрят, как бьют их товарища, а все почему? Потому, мол, что таким образом «отрабатывали тридцать сребреников, которые получают от торговцев». Неужели и вправду в рядах полиции, основательно прореженной граблями переаттестации, через одного числятся Искариоты в погонах?

Договоримся!

После инцидента полиция бросилась шерстить рынки. Такая реактивная политика стала нынче модной: сгорела дискотека — зачищаем дискотеки, случилась беда на рынке — проверяем рынки. Операцию назвали модным словом «декриминализация». Несколько дней торговцев неславянской внешности доставляли в ОМВД. Теперь московская полиция наверняка знает поголовно всех работников рыночной торговли и, если что, моментально возьмет злоумышленника в оборот. Чего уж греха таить, рынки всегда были и остаются одними из самых закриминализованных объектов города. «В большинстве своем это средоточие преступности и контрафакта! — говорит авторитетный эксперт в области правоохранительной тематики Александр Гуров. — Странно, что до случившегося как будто никто об этом не знал. Знали, но ничего не предпринимали. И главная причина: боязнь обвинения в национализме, потому что на рынках сегодня не найдешь лиц славянской внешности, конечно, кроме покупателей и наемных продавцов. А заправляют всем выходцы из Азербайджана, Армении, республик Северного Кавказа. Эти люди подкупили местную власть, когда оформляли ларьки, приносящие им сотенку-другую тысяч в месяц. Ну и не забывают делиться с чиновниками и правоохранителями, которые патронируют рынок. Всех эта система устраивала, потому и стояла тишь да гладь. Министр Колокольцев отдал подчиненным команду не просто чистить рынки, а разобраться, что там реально происходит. Итогом этой работы, я уверен, станет раскрытие крупных коррупционных связей».

Любой рынок — это государство в государстве, живущее по законам, которые в большинстве своем представляют неписаный свод правил. Рассмотрим в данном контексте устройство отдельно взятого, типичного московского рынка. Вертикаль власти со слов одного из бывших сотрудников ОБЭП устроена примерно следующим образом. Этот рынок, как и 99 процентов работающих в Москве, является частной лавочкой, то есть имеет организационно-правовую форму общества с ограниченной ответственностью. Все вопросы с органами власти, как правило, решает директор, который назначается учредителями либо сам им является. Одно можно сказать совершенно точно: случайных людей на этой должности нет. Над директором рынка неформально властны лишь два человека — глава района и начальник местной полиции, с которыми ему и приходится договариваться об условиях спокойной работы. «Договоренности на рынке, деятельность которого была подконтрольна нашему отделу, — рассказывает бывший оперативник, — предполагали ежемесячные откаты в пределах 150—200 тысяч рублей одному и другому чиновнику, а также заверения со стороны директора рынка в том, что «проблем не будет» ни с чем — ни с законом, ни с персоналом, ни со свежестью продуктов, ни с набором деликатесов к праздничному столу».