Итоги, 2013 № 31 - [14]

Конечно, поначалу было обидно, когда твои товарищи по команде становятся большими спортивными лидерами, а ты сидишь на 3-м курсе, получая стипендию 28 рублей. Тогда еще гандбол вновь сделали олимпийским видом спорта. Я мог предполагать, что в спорте у меня получится, но что делать дальше? Идти в тренеры? Достаточно туманная перспектива. Спортивно-педагогического таланта я в себе не чувствовал, хотя отец у меня заслуженный тренер Советского Союза плюс мастер спорта СССР.

— За что он был репрессирован?

— Отца арестовали в 1942-м. У него была бронь, как и у многих ведущих спортсменов. Он возглавлял моторемонтный завод мелкой техники — велосипеды и мотоциклы, мотоколяски. И как-то не так высказался на цеховом собрании. Завистники всегда были: кому-то дал бронь, кому-то не дал. Пошел по 58-й. Хватало на 10 лет. Правда, к счастью, он 10 лет не отсидел, вышел в конце войны. Каким-то чудом помогла зампред Совнаркома Землячка, которая занималась социальными вопросами. Узнала, что сидит один из конструкторов коляски ручного управления для инвалидов. Был пересмотр дела, реабилитация. А еще в 1938-м репрессировали деда, отца матери. Он работал начальником цеха, который соткал знаменитый золотой занавес для Большого театра, довисевший до последней реконструкции. Дед получил за занавес орден Ленина, а потом — 10 лет. Тогда достаточно было где-то сказать, что Пятаков тоже умный человек. Этого хватало, чтобы загреметь на зону.

Из Первого меда, где мама училась в то время, арестовали многих, например, из ее группы Павла Буре — деда наших прославленных хоккеистов.

После реабилитации отец продолжал активно работать. Был старшим тренером общества «Спартак» по велосипеду и по конькам. Безмерно помог матери, взяв на себя все домашние заботы, чтобы она могла углубиться в медицину. В старом здании ЦИТО ей каморку выделили, где варили парафин и озокерит. Она там после работы оставалась. Перелопатила больше 1000 историй болезни, ее же собственных исследований. Причем тогда докторская диссертация защищалась в двух томах: том экспериментально-клинических наблюдений и второй том доказательный — вся статистика, что там нет никаких мертвых душ.

— Это из-за репрессированных родственников Зою Сергеевну не пустили врачом сборной на Олимпиаду 1952 года?

— Конечно. Даже Приоров, академик, не поехал в Хельсинки, оказалось, что у него сестра монашка. А вот с 1956 до 1980 года все Олимпиады Зоя Сергеевна была главным травматологом и главным врачом олимпийских сборных. Со временем люди стали понимать, что в рекордах чемпионов, в честь которых звучал наш гимн, был значительный вклад клиники спортивной травмы, которую она возглавляла. 10 мая этого года маме исполнилось бы 100 лет. Она работала в ЦИТО до 92 лет, а в 90 лет еще участвовала в операциях. Достойного оборудования для таких операций в стране в те годы никто не выпускал. Но волей случая у мамы учился аспирант из Ирака, которому его правительство купило фирменную артроскопическую стойку, и он привез ее в ЦИТО.

— Кто из знаменитостей лечился у Зои Сергеевны?

— В тот период даже трудно сказать, кого не было. Это футболист и хоккеист Всеволод Бобров. Его мениски двух коленных суставов оперировали в Югославии. Маме потом пришлось переделывать. Это олимпийские чемпионы легкоатлеты Владимир Куц, Петр Болотников, гимнасты Виктор Чукарин, Валентин и Софья Муратовы, Борис Шахлин. Потом, в чуть более поздний период, Лев Яшин.

— А что случилось с Яшиным?

— У Яшина перелом костей кисти, фиксация спицами была сделана. Что такое кисть для вратаря, тоже так на секундочку представьте! Иногда мозоль на стопе марафонца критична, его исключают из участия в соревнованиях. То же самое для вратаря перелом пястных костей. Потом, в более поздний период, через ЦИТО прошла вся наша блестящая плеяда хоккейная — Харламов, Якушев, Шадрин — все были у нее, штангист Леонид Жаботинский, футболист Олег Блохин. Единственная специализированная клиника в стране, а этой фанаберии уезжать за рубеж не было. Да и куда поедешь? До 70-х годов клиник спортивной медицины в Европе просто не существовало.

О каждой Олимпиаде мама рассказывала множество историй. На первые свои Игры в Мельбурн в 1956 году Зоя Сергеевна вместе со сборной добиралась больше месяца по морям и океанам на теплоходе «Грузия», который потом стал медпунктом для спортсменов. Рим, 1960 год. Заболел Юрий Власов, абсцесс бедра, и мама решилась на хирургическую операцию. В нужный день он вышел на помост и был назван самым сильным человеком планеты...

— А кто из спортивных пациентов побывал в ваших руках?

— Историй много. К нам привезли великого гимнаста Дмитрия Билозерчева с тяжелейшей травмой, которая была получена в автомобильной катастрофе. Тут не стоял вопрос восстановления и возвращения в спорт. Много чего там пришлось сделать. И когда пошло восстановление, некоторые говорили: дай бог, человек ходит — и не трогайте его. Но он так не думал. Ему самому надо отдать должное — парень вернулся в спорт, стал олимпийским чемпионом. Три «золота» в Сеуле!

Американцы не поверили — они ко мне потом приезжали. И почему-то шведы. Что уж там шведов заинтересовало, не знаю, поднимали архив, материалы рентгена и всех прочих вещей, потому что думали, что это очередная советская утка. А американцев история заинтересовала в силу того, что у них был такой олимпийский чемпион из Лос-Анджелеса Тим Дейв, у которого тоже примерно та же тема — перелом костей голени с повреждением сосудов. И он не вернулся. Он стал спортивным комментатором.