Итоги, 2013 № 18 - [14]

Кстати, сам «сапожник» долгое время ходил без «сапог». Исторический факт: на момент объявления Шведской королевской академией наук лауреатов 2000 года по физике «мобилы» у Алферова не было. «А зачем?» — пожимал плечами академик. Хватает, мол, стационарных аппаратов и радиотелефона в машине. Сейчас, конечно, у Алферова все как у людей: айфон, в бесчисленных функциях которого он, правда, так до конца и не разобрался. Но тогда, 10 октября 2000 года, возникла серьезная проблема со связью.

У Алферова, по его словам, не получилось поговорить с Владимиром Путиным, позвонившим ему на «машинный» телефон, чтобы поздравить с триумфом: «Я его слышу, а он меня нет!» Но в итоге поздравление получилось даже более убедительным. На следующий день президент лично встретился с лауреатом в Кремле. Вполне конкретным результатом беседы стал второй корпус Академического университета в Санкт-Петербурге: на прошении о выделении соответствующей суммы Путин тут же начертал резолюцию.

«В тот день он не мог мне отказать», — поясняет Алферов.

Перечить академику всегда было трудно. Вот и теперь, еще не приняв бразды правления РАН, он демонстрирует бойцовские качества в противостоянии с министром образования и науки Дмитрием Ливановым и «коллаборационистами» из академсреды. Пикировка до недавних пор имела характер, в прямом смысле этого слова, академических споров. Более того, летом прошлого года Алферов даже принял предложение возглавить общественный совет при Минобрнауки. Но в конце марта громко хлопнул дверью. Прежнюю покладистость Алферов объясняет тем, что тогда, мол, министр «иначе говорил» о роли РАН, а сейчас, дескать, заявляет, что такая форма организации науки в XXI веке бесперспективна.

Справедливости ради следует сказать, о необходимости преобразовать РАН в «клуб ученых», отобрав у нее нынешние полномочия и бюджетное финансирование, Ливанов говорил и раньше. Возможно, Алферов и его единомышленники просто не придали его инвективам серьезного значения. А возможно, лихие спичи министра, говоря языком физиков, просто достигли критической массы. Ну а когда было объявлено о создании совета по науке при министерстве с чрезвычайно широкими полномочиями, ситуация стала и вовсе взрывоопасной. В совете могут состоять лишь «крупные ученые в дееспособном возрасте». Намек более чем прозрачный: патриархам-консерваторам, выступающим за сохранение академии, здесь не место.

Словом, оставаться в стороне Алферов уже не мог и без колебаний дал согласие баллотироваться в президенты РАН.

Это теперь он не может себе простить, что отказался занять этот пост в 2001 году. Шансы были стопроцентные: ко всем его заслугам добавлялось сияние новенькой нобелевской медали, открывавшей двери любых кабинетов. Но на тот момент его занимали более интересные дела: Алферов создавал, пожалуй, главное детище своей жизни — Санкт-Петербургский академический университет — научно-образовательный центр нанотехнологий, первый вуз в системе РАН. Кроме того, тогда родной академии ничего не угрожало. За прошедшие 12 лет ситуация сильно изменилась: алферовский университет встал на ноги, а вот академия, напротив, вступила в полосу затяжного кризиса. И министр Ливанов далеко не единственный представитель власти, считающий, что выход из этого кризиса невозможен без радикальной ломки РАН. Именно масштаб и сложность проблемы и привлекают Алферова. Таким уж он упрямым на свет народился...

Его жизнь

...Вообще-то родители ждали девочку: сын у них уже был. Было наготове и симпатичное женское имя. Поэтому, когда вновь появился мальчик, семья столкнулась с проблемой. Один интересный вариант уже был использован: своего первенца Иван и Анна Алферовы назвали Марксом. Но тут отцу как раз попалась в газете статья про Жана Жореса, основателя Французской социалистической партии и газеты «Юманите»...

Когда 34 года спустя, в 1964-м, Жорес Алферов впервые приехал во Францию на международную конференцию по физике полупроводников, организаторы логично рассудили, что «Жорес» — это фамилия. Ну а «Алферов», соответственно, имя. И выдали бейджик с надписью «А. Жорес». «Тогда я был еще молодым человеком и полагал, что научное общество должно уже знать меня», — вспоминает нобелевский лауреат. С такой визиткой он ходить, естественно, не мог и самолично ее исправил: после «Жореса» дописал «Алферов», а «А» переделал в изображение полупроводникового диода. Что, кстати, вызвало зависть заокеанских коллег: почему, мол, советским физикам выдают значки с диодом, а американским нет?

Пройдет еще несколько лет, и советского физика станут узнавать на конференциях без всякого бейджика. А потом и на улицах. На сегодняшний день Жорес Алферов самое узнаваемое лицо российской науки. Чему немало способствует его кипучая публичная деятельность: выступления в Думе и по телевидению, открытые лекции, пресс-конференции и многочисленные интервью... А ведь судьба могла сложиться так, что он сам интервьюировал бы знаменитостей: до 9-го класса школы Алферов мечтал стать журналистом.

Учился Жорес на отлично, но ни один предмет особо не выделял. Все изменила тройка по физике, поставленная, по мнению самого Алферова, совершенно незаслуженно. Он взялся доказать учителю, что тот не прав, и увлекся. Физика, в особенности электроника, стала любимым предметом. Другим приоритетом оставалась литература. Некоторое время он буквально разрывался между двумя увлечениями. Сомнения разрешила мудрая учительница: «Лучше быть хорошим инженером, чем средним журналистом». А любимый физик окончательно оформил путевку в жизнь, посоветовав поступать в Ленинградский электротехнический институт.