Итоги, 2012 № 50 - [34]

Как это часто бывает, более интересной и живой оказалась экспозиция работ, представленных в номинации «Молодой художник года». Группа ЗИП сделала отличный объект «Утопия» — макет фабрики «по производству современного искусства», где творцы живут коммуной в здании советского предприятия. На фасаде красуется портрет Ленина, а художники, выключенные из товарно-денежных отношений, обменивают произведенное искусство на товары народного потребления. Серия картин Марии Сафроновой «Распорядок дня» запечатлела будни психиатрической больницы — модная тема репортажных работ последних лет.

Как пройти на Болотную?

Говоря о премии этого года, важно вспомнить и тех, кто на конкурс не попал. Не была допущена, например, группа Pussy Riot. Из солидарности с ней от участия отказались группа Electroboutique и фотограф Игорь Мухин. Полностью отсутствует целый фланг левого политического искусства. Не нашлось места «бедному», или «антигламурному», искусству в лице Ирины Кориной, Петра Белого, Анны Желудь, Анны Титовой. Их место занимают успешные в большинстве своем художники с большим творческим стажем, представляющие деполитизированное, зрелищно-развлекательное искусство. Видимо, именно такой, свободной от текущего политического момента, видит ситуацию в нашем искусстве экспертное сообщество. По сравнению с практикой прошлых награждений этот подход не кажется свежим, но в этом году он еще сильнее выражен. С самого возникновения устроители премии стремилась скорее увенчать уже признанных мэтров, нежели открывать новые звезды. В 2011 году она была вручена Юрию Альберту, в 2010-м — Александру Бродскому, в 2009-м — Вадиму Захарову, и даже в 2007-м, первом году существования премии, ее присудили Анатолию Осмоловскому. Все это уже вошедшие в историю искусства художники. Единственный раз, в 2008 году, премия досталась актуальному и спорному художнику — Алексею Беляеву-Гинтовту, художнику, не скрывающему своих националистических взглядов. Из последовавшего скандала, видимо, все сделали оргвыводы. В этом году выставка ориентирована на строго определенный тип искусства, а в суждениях экспертного сообщества наметилась явная эволюция, притом что сами эксперты не поменялись. Но пять лет назад актуальное искусство было на подъеме, и в творческом, и в материальном смысле. А на волне финансового кризиса искусство стало распадаться на два направления. Первое — это неофициальные выставки «для своих», «квартирники» и «Проект Фабрика», который за последний год стал оплотом вольнодумства. Попадая в галереи, это искусство вызывает возмущение публики и нарекания власти. Другой тренд — традиционное искусство, не желающее выходить из области эстетического на территорию политики. Сводить на одной выставочной площадке представителей этих направлений больше не получается. Экспертное сообщество в этой ситуации выбрало консервативную, охранительную позицию. Так что жюри предстоит решить неразрешимую задачу — определить, кто достоин главного приза: AES+F, Гриша Брускин или Аладдин Гарунов? Все они по большому счету его достойны. Но вот признал бы их победителями сам Кандинский — вопрос.

Возвращенец / Искусство и культура / Театр

Возвращенец

/ Искусство и культура/ Театр

Роберт Стуруа: «Сегодня люди рады моему возвращению, приветствуют, но стоит чуть-чуть споткнуться, не пожалеют. Значит, снова уйду. Уже сам. И плакать не буду...»

 

На прошлой неделе в Тбилиси завершились гастроли московского театра «Et Сetera». Худрук Александр Калягин и главный режиссер Роберт Стуруа решили показать грузинской публике два спектакля — «Бурю» по пьесе Уильяма Шекспира и премьеру этого сезона «Ничего себе местечко для кормления собак» по произведению французского драматурга Тарика Нуи. Уже в ходе гастролей стало известно, что министр культуры Грузии Гурам Одишария подписал приказ о восстановлении Роберта Стуруа в должности художественного руководителя тбилисского Театра имени Шота Руставели, с которой он был со скандалом уволен в августе 2011-го...

— Вот вы и вернулись в свой город, знакомый до слез, Роберт Робертович.

— Старался прилетать сюда. Едва появлялась возможность, пользовался ею. Когда репетировал пьесу Нуи с длинным названием, был сложный период, поэтому несколько месяцев безвылазно просидел в Москве. Зато потом получились небольшие грузинские каникулы.

— Но в роли гастролера вы на родину точно не приезжали.

— Да, поворот судьбы. «Бурю» я поставил в «Et Сetera», еще работая в Театре Шота Руставели. Пока мы с Александром Калягиным планировали гастроли в Тбилиси, мои отношения с тогдашними властями Грузии испортились вконец, и все завершилось увольнением. Сан Саныч позвал к себе, я подумал и согласился. В тот момент не мог предположить, что через неполных полтора года вернусь туда, где прослужил полвека. Я уходил навсегда... И, знаете, это идеально вписывалось в традиции нашего театра. Выдающегося режиссера Сандро Ахметели расстреляли в 37-м, Котэ Марджанишвили, Додо Алексидзе, Михаилу Туманишвили «повезло» больше: их не репрессировали, а лишь выгнали на улицу. Я пополнил почетный список — после тридцати лет работы худруком... Люди неожиданно живо отреагировали на мою отставку. Перед театром прошел стихийный митинг, на который собралось столько народу, что на какое-то время даже встало движение на проспекте Руставели, протестующие перекрыли проезжую часть. Я в этом не участвовал, сидел в мастерской, паковал вещи, книги. Потом уехал в Москву. А теперь вот министр восстановил меня. Это похоже на возвращение в семью после развода. Пока супруг отсутствовал, у жены были другие мужчины, он знает об этом, но должен все начать заново. Получится ли?