Итоги, 2011 № 47 - [2]

Кстати, о демонстрациях, участники которых на чем свет стоит клеймят европейских — прежде всего немецких — «оккупантов». Массовые акции протеста свидетельствуют: даже в шаге от банкротства (дефолт Афин может случиться уже в декабре) греческое общество не может консолидироваться и трезво взглянуть на ситуацию. Многие греки твердо уверены, что должны отнюдь не они, а им. Немцы, например, — за бедствия Второй мировой войны. Ну а все остальные — за все то хорошее, что греки дали миру. Куда, мол, им без нас, какая может быть Европа без колыбели европейской цивилизации?

Но чем дольше длится долговая эпидемия, тем очевиднее, что ситуация в Греции — лишь одно из звеньев. Пусть и самое слабое. Саму по себе Грецию добрый еврособес спас бы без всяких разговоров. Но на такое количество финансовых инвалидов, которое выявилось в последние месяцы — Ирландия, Португалия, Испания, наконец, Италия, — спасательные механизмы ЕС совершенно не рассчитаны.

Что бы ни делали европейские власти, дела никак не идут на лад. И европейцы — особенно в странах-«муравьях» — все чаще задают вопрос, блестяще сформулированный Михаилом Жванецким: может быть, в консерватории чего-то подправить?

Европа плюс Европа

Ход этих рассуждений прекрасно иллюстрируют комментарии в немецкой прессе, значительная часть которых сводится к призыву немедленно вернуться к старой доброй немецкой марке, послав евро, а вместе с ним и всех евронахлебников куда подальше.

Есть, впрочем, и более умеренный вариант. Один из авторитетнейших экономистов, бывший председатель Федерального союза немецкой индустрии, экс-глава IBM Europe Ханс-Олаф Хенкель представил свой проект реформирования еврозоны, предполагающий разделение ее на две части. Центром притяжение первой, «ядерной» Европы будет Германия. Кроме нее сюда войдут Австрия, Бенилюкс и Финляндия. А в перспективе, возможно, Швеция, Дания и Чехия. То есть экономики, отличающиеся нордическим, выдержанным характером и высоким уровнем бюджетно-финансовой дисциплины. Вторая, периферийная группа — так называемые оливковые страны. Бремя лидерства ляжет здесь на Францию. Другие участники — Италия, Испания, Португалия, Греция. Валютой первой группы станет «северный евро» (вариант: «евромарка»), южная получит «южный евро», или «еврофранк». Такое разделение будет выгодно всем странам — участницам еврозоны, убежден Хенкель.

Правда, к этому выводу эксперт пришел далеко не сразу. «Признаю себя виновным, — кается экономический гуру. — Я тоже когда-то был убежденным сторонником евро и доказывал необходимость его введения». Уже тогда, 20 лет назад, Хенкель, по его словам, вполне осознал риски, с которыми связано объединение в одном валютном союзе стран с настолько разными экономическими потенциалами и культурами. Но преимущества, как казалось, перевешивали — огромный общий рынок, отсутствие конвертационных потерь при движении капиталов и т. д., и т. п. Кроме того, в Маастрихтский договор были включены положения, которые обещали обеспечить стабильность евро и связанных с ним экономик. Однако все пошло не так, и сегодня немецкий экономист считает агитацию за евро самой крупной ошибкой за всю свою профессиональную карьеру.

Когда-то Евросоюз был сообществом конкурентов, стремившихся превзойти друг друга по экономической эффективности и качеству жизни. Сейчас это структура, занимающаяся распределением финансовой помощи. И последняя сохранившаяся разновидность конкуренции — кто кого надует.

Единственный способ вернуть Евросоюзу былой драйв, уверен Хенкель, и эта точка зрения все более популярна в политических и финансовых кругах, — ввести такие валюты, которые учитывали бы национальные особенности. В частности, мягкий «еврофранк» позволил бы странам «оливковой ветви» стимулировать рост ВВП с помощью эмиссии и инфляции. Нынешняя же конструкция еврозоны такую возможность исключает. Помощь проблемным странам предоставляется лишь в обмен на меры жесткой экономии. Расчет строится на том, что у южан попросту не останется иного выхода, кроме как приблизиться к североевропейским стандартам. Но теория крайне далека от реальности. «Неужели кто-то всерьез думает, что правительства этих стран в одночасье научатся хозяйствовать с той же эффективностью, с какой это делают правительства Германии или Австрии?» — недоумевает Хенкель.

Трудно не согласиться с этим доводом. Куда более вероятным представляется такое развитие событий: программы экономии вызовут экономический спад, который перекинется с юга Европы на север, а то и на весь мир, спровоцировав новую Великую депрессию.

Германия превыше

В принципе, этот сценарий уже начал реализовываться. Наилучший индикатор финансовой устойчивости страны — доходность по ее гособлигациям: чем выше процентная ставка, тем выше риски. И последние известия с европейского «бумажного» рынка вызывают большую тревогу. Дело даже не в бешеном росте ставок по облигациям Греции, Италии и Испании. Гораздо хуже то, что в опасную зону вошли Франция и Австрия, бывшие до сих пор вне подозрений. Доходность французских и австрийских 10-летних бондов выросла на прошлой неделе соответственно до 3,66 и 3,56 процента.