Итамар К. - [73]

Итамар прошел "Дом театра". Духовная жажда в Израиле столь сильна, культурное богатство столь велико, что целых два спектакля шли здесь одновременно: "Вера и правда" Менахема Мурама и… Ну, конечно, писатель Звулуни (а с недавнего времени и дипломат) решил выступить как драматург: "Андорра и я: впечатления атташе".

Итамар подумал, что вскоре там, наверху, он увидит надпись «Меламед» большими неоновыми буквами. Точно так же, как из пьесы делают фильм, можно из фильма сделать пьесу. По тротуару рядом с ним шли бизнесмены, адвокаты, старики пенсионеры, продавцы, чиновники… Многие, многие из них читали статьи и корреспонденции, наслаждались варевом из лжи и издевательств, таскали пальцами нафаршированные клеветой куски из миски, слизывали жир и снова лезли в котел за очередным куском. Скоро они получат новую порцию, а по окончании фильма, когда в зале зажжется свет, испытают чувство отвращения к этому мерзавцу Меламеду. Это будет, без сомнения, настоящий катарсис…

Через некоторое время Итамар дошел до шоссе Аялон. Под мостом, на котором он стоял, с дикой скоростью проносились одна машина за другой. Наконец-то в Израиле появилась настоящая, пересекающая мегаполис автострада. Машины могут ехать от Ашдода до Хайфы почти без остановки, нестись туда и обратно по прибрежной полосе, не выходя за пределы тепленького пупка страны.

Он облокотился на перила и огляделся вокруг. Мост, фонарные столбы, парапет — все это построено на прочном фундаменте, опирается на некие истины. Не так ли? Ведь в противном случае все должно рухнуть. Он долго-долго вглядывался в пространство. Истина, где же здесь истина? Итамар перешел на другую сторону моста. Разве без истины возможна справедливость?..

Наконец он добрался до подъезда своего дома. Через несколько минут придет Эльад, ученик совершенно безнадежный. Итамар представил себе длинную вереницу учеников, таких же бездарных, поднимающихся к нему в квартиру неделя за неделей, месяц за месяцем, в то время как он и его скрипка все стареют и стареют. Через дырочки почтового ящика он заметил конверт. "Может, это письмо от Сильвии?" — подумал он с надеждой и опасением. Засунув руку в карман брюк, он вынул ключ. Увы, это было всего лишь требование заплатить вторую половину телевизионного сбора. Он запер почтовый ящик и поднялся по лестнице.

Послесловие переводчика

Однажды, зайдя в книжный магазин, я обратил внимание на одну из лежащих на прилавке книг. Ее название — "Итамар К." — вызвало немедленную ассоциацию с Кафкой, изображенные на обложке скрипка со смычком не могли не заинтересовать меня, скрипача по профессии, а имя автора — Идо Нетаниягу, о котором я знал, что он младший брат Йони, прославленного героя Энтеббе, и Биньямина, тогдашнего премьер-министра Израиля, добавило, естественно, любопытства. Короче говоря, я купил книгу (в аннотации она была охарактеризована как сатирический роман) и, придя домой, немедленно принялся за чтение.

Впечатление, произведенное романом, было настолько сильно, что, даже не дочитав его до конца, я разыскал телефон автора и, представившись, предложил ему перевести роман на русский. Через некоторое время согласие было получено, и я взялся за работу.

"Итамар К." — не первая книга доктора Нетаниягу. Ей предшествовали сборник рассказов «Спасатели», напечатанный отдельно рассказ "Еврейский врач" и документальное исследование "Последний бой Йони". Когда я прочел их, мне стало ясно, что образ Итамара, этого наивного молодого человека, возник не на пустом месте, а явился естественным развитием образов более ранних произведений писателя. Так родилась идея отобрать из сборника «Спасатели» четыре рассказа о детях, каждый из которых, помимо самостоятельной художественной ценности, является как бы подготовкой к роману и создает вместе с ним обобщенный образ, так сказать, героя — антигероя, предпочитающего поражение приспособленчеству и лжи.

Фамилия Нетаниягу слишком хорошо знакома практически во всем мире, чтобы читатель мог от нее абстрагироваться. Естественно, встает вопрос, почему младший брат двух офицеров самой отборной израильской части и сам в прошлом боец того же подразделения предпочитает видеть в качестве своих героев скрипача, будущего художника, писателя, юного пианиста? Что это — столь модное в сегодняшней израильской литературе, а также в театре, кино презрительное отношение к героизму, насмешка над патриотическими чувствами, которые побуждают молодых людей пробиваться в элитарные подразделения израильской армии? Отнюдь нет, и не вошедший в настоящий сборник рассказ «Спасатели», основанный на личном опыте автора, яркое тому свидетельство. Просто речь здесь идет о мужестве иного рода, а именно о способности человека вообще и художника в частности плыть против течения, защищать свое право на абсолютную честность, на взгляды, не совпадающие со взглядами господствующего большинства.

Уж нам-то, бывшим советским гражданам, выросшим в условиях тоталитарного режима, знакомо, как власть предержащие делают поэтов и художников, музыкантов и кинематографистов марионетками, используя их для идеологической обработки народа и превращения его в послушное стадо. Разумеется, упаси нас Боже сравнивать в этом плане свободный, демократический Израиль с недоброй памяти Советским Союзом, однако и здесь, в условиях свободы слова и периодической смены правительств, над средствами массовой информации, издательствами, театром и кино властвуют немногочисленные группы людей, считающих себя элитой общества и не признающих за другими права мыслить иначе, чем они.