Итальянская записная книжка - [16]

Едва успели скрыться из глаз Донато и Лючия и машина, выскочив за пределы просыпающейся Барлетгы, помчалась по автостраде, Артур попросил Машу узнать у Пеппино — бывал ли он в Неаполитанском морском музее.

Выяснилось, не только не был, но и не знает о его существовании.

«Что и следовало ожидать, — с огорчением подумал Артур. — Бизнесменствуют помаленьку, наживают жирок, для приличия ходят в костел… Скучные люди!»

Вспомнилось, как недавно вместе с доном Донато видел в Москве по телевизору новоиспечённого русского миллиардера. Сидя в своём кабинете, украшенном массивными золотыми безделушками и изображениями полуголых наяд, тот хвастливо демонстрировал тележурналисту стоящую на письменном столе золотую же рамочку с фото самого себя рядом с Патриархом. Даже всегда сдержанный Донато сокрушённо покачал головой.

«С другой стороны, что я знаю об этом Пеппино и этой Амалии, что я злобствую? Артур сам себе стал смешон. — Везут на прекрасной машине по прекрасным местам, да ещё в Неаполь…»

— Маша, спроси, как называется их авто?

— «Ланча».

Пеппино кивнул, улыбнулся, нажал какую‑то кнопку на разноцветной приборной панели. Салон заполнили звуки мандолины, аккордеона.

— Тарантелла, — пояснила Амалия. — Наполетано.

Вскоре «ланча» остановилась у небольшого бара при заправочной станции.

— Пеппино говорит, необходимо позавтракать, — объяснила Маша, когда они вышли из машины. — Сначала поедем высоко в горы, потом в Помпеи на весь день.

— Какие горы, при чём тут Помпеи? Мы ехали в Неаполь!

— В Неаполь — завтра. — Маша уже стояла у длинного стеклянного прилавка с закусками. — Что вам купить, бутерброд с сыром или с ветчиной?

— Оба, — раздражённо ответил Артур.

…Они ехали на запад, пересекая сапог Аппенинского полуострова.

Утреннее солнце ярко освещало коричневатые холмы и зелёные долины с оливковыми рощами, стройными шеренгами виноградников.

Артура поразило безлюдье. Нигде не было видно ни комбайна, ни трактора. Ни одного работающего человека. При этом, как напоказ, всюду простиралась тщательно обработанная, ухоженная земля. Он решил, что все объясняется просто: сегодня воскресенье, или какой‑нибудь праздник.

Однако, выяснилось, сегодня был вторник, обычный будничный день. Итальянские сельскохозяйственные рабочие встают летом в четыре–пять утра, трудятся до жары и возвращаются на поля, когда она спадает.

Сколько ни ехали, вокруг не было ни посёлков, ни деревень. Крестьяне жили теперь в городах, приезжали на работу на собственных автомашинах. Как Паскуале — член одной из Барлетгских общин, который на днях зазвал его и Машу к себе на ужин в трёхкомнатную квартиру.

У этого смущающегося загорелого человека с крепкими жилистыми руками была славная жена Мария, восьмеро детей; старшие девочки оказались очень красивы и улыбчивы, и сейчас Артуру приятно было вспоминать, как он и Маша вместе со всеми молились перед ужином, как пришло понимание того, что не мог осознать в доме Лючии: там и тут еда была трапезой — посланным Богом даром.

…»Ланча», миновав предгорья, легко поднималась по спирали горной дороги мимо обложенных металлической сеткой крутых откосов, над которыми синел густой лес.

Внезапно Артуру вспомнились имена детей другого крестьянина — Ап- полона Гвасалия, живущего в далёкой Абхазии. Двух девочек звали Зина и Варо, младшего мальчика — Константин. А имя старшего он и так никогда не забывал — Давид. Там тоже к еде относились благоговейно, пусть всё было выращено своими руками. У Аполлона тоже была помятая, проржавевшая автомашина. Только «запорожец», а не «фиат», как у Паскуале. А старинный дом возвышался на сваях посреди сада.

И у Паскуале так могло быть. На том месте, где стоит вполне городской дом, раньше был огород, принадлежавший его родителям. Власти Барлетты выкупили эту землю, дали в построенном на ней здании квартиру со всеми удобствами, и теперь Паскуале ездит отсюда работать за город — то на плантации помидор, то, как сейчас, собирать урожай винограда. Трёхкомнатная квартира стала уже тесной для этой семьи.

…Несмотря на то, что подъем становился все круче, Пеппино гнал машину, не снижая скорости даже на бесчисленных поворотах. Когда выскочившая сверху микролитражка чуть не задела их крылом, Артур попросил Машу сообщить, что они никуда не торопятся.

— Очень торопимся. Опаздываем, — невозмутимо ответила она. — Эта гора называется Монте Верджине. По преданию здесь когда‑то было явление Девы Марии. Пеппино везёт нас в Сантуарио — собор при монастыре. Опаздываем на мессу. Понятно?

— Понятно, — буркнул Артур.

Теперь он действительно понял, что означали эти группы молодёжи, монашек, пожилых людей с посохами, которых они все чаще обгоняли.

— Амалия говорит, — не унималась Маша, — здесь происходили и до сих пор происходят чудеса исцеления. Будем молиться за вашу ногу и зрение, хорошо?

— Сенк'ю.

Хотя Артур не просто верил, а знал, что в этом прозаичнейшем из миров чудеса иногда все таки случаются, он не сомневался — ни Машины молитвы, ни его собственные прежнего здоровья не вернут.

Поэтому, когда, оставив машину в каменном мире монастырского двора, они поднялись по стёртым ступеням в переполненный храм, где уже шла месса, Артур не испытывал ничего, кроме чувства досады.