Италия: вино, еда, любовь - [18]

Кроме того, оставался еще вопрос с разрешением проводить строительные работы на участке. Я попросил Джоджо сделать так, чтобы бумага была у меня на руках до подписания всех документов. Однако даже после лихорадочного обмена письмами по электронной почте между Бруно, архитектором, управой, Джоджо и мной никто не мог мне гарантировать, что я получу разрешение до оформления сделки. Это могло оказаться серьезной загвоздкой.

Джоджо привезла для меня в домик немного провизии: бутылку грекетто, сыр, колбасу, а также молотый кофе, сахар и сливки. Будет чем утром позавтракать.

— Я рассчитывала, что мы сегодня все встретимся за ужином в «Palazzaccio». Тебе надо повидаться с Брюсом. Как приедешь, лучше сразу не ложись спать. Хорошенько поужинай, выпей вина, а спать ляжешь, когда совсем уже глаза слипаться станут. Так быстрее привыкнешь к смене часовых поясов.

Она объяснила мне, как добраться до «Palazzaccio» — траттории, располагавшейся на виа Фламинии в десяти минутах езды от дома. Джоджо сказала, что эта траттория очень популярна среди иностранцев, осевших в Италии и входящих в круг ее друзей.

— Удачного тебе дня, — пожелала она и, хлопнув меня по плечу, ободряюще улыбнулась. — Кстати, по поводу разрешения на проведение строительных работ. Думаю, нам удастся его получить. Мартин — это архитектор — как раз сегодня собирается наведаться в управу, и я почти уверена, что ему удастся выбить эту бумажку. Ну а если же нет… Слушай, отдохнешь три дня в Италии.

С этим словами она уехала, оставив меня наедине с Рустико.

Я смыл в туалетах, включил и выключил горячую воду, проверил свет. Все работало как швейцарские часы. По крутой деревянной лестнице, ведущей из кухни в спальни, я поднялся на второй этаж. Наша спальня, та, что побольше, располагалась слева. Самая верхняя ступень лестницы была заметно истерта. Один бог знает, сколько ног по ней прошлось. Я присел на кровать и долго-долго смотрел на дверной проем, размышляя об истории этого домика, стоящего посреди поля в окружении оливковых деревьев.

К ресторану я подъехал около половины девятого. Джоджо и ее муж Брюс сидели на открытой террасе позади «Palazzaccio» за длинным столом в компании Мартина, который разрабатывал дизайнерский проект для Бруно. С Мартином была его жена Карен.

— Завтра утром, до того, как мы займемся оформлением купли-продажи, мы с Мартином подъедем в Рустико. Кое-что по-быстрому обсудим, — сказала Джоджо.

— Разрешение дали?

— Пока нет, но завтра мы его точно получим, — заверил меня Мартин. Он немного нервничал. — Я привезу его утром, когда мы встретимся.

Я пояснил, что не уверен, буду ли вообще что-нибудь перестраивать в доме — не исключено, что он вполне может меня устроить и так.

— Предлагаю поговорить об этом завтра, — предложил Мартин. Сам он был из Германии, но, несмотря на это, в совершенстве владел итальянским и английским. — Давайте сегодня вы просто отдохнете, хорошенько поедите и крепко выспитесь.

— Майкл, «Palazzaccio» — типичная умбрийская траттория. Ее держит одна семья, — негромко произнес Брюс с другого конца стола. Он был столь же тих и сдержан, сколь говорлива и порывиста Джоджо. — Где-то тридцать пять лет назад Паоло работал водителем грузовика. Он обожал делать приятное друзьям. А его жена прекрасно готовила. Собственно, она и сейчас чудесно готовит. Паоло, щедрая душа, постоянно собирал здесь за столом толпу народа. А потом они с женой решили открыть ресторанчик. Сперва они подавали простецкие блюда и поили местным вином — заведение было рассчитано на водителей грузовиков и членов их семей. Так родился «Palazzaccio». Теперь здесь всем заправляют их дочери. Лучше еды ты нигде не найдешь.

Данила, одна из дочерей Паоло, принесла нам меню, и все бросились советовать мне, что заказать. Особенно рекомендовали два сорта пельменей — два коронных блюда «Palazzaccio»: ravioli Letizia — с баклажанной начинкой в томатном соусе и ravioli carciofi — со свежими артишоками, которые только-только стали появляться на местных рынках.

— Должен сказать, что если тебе никогда не доводилось лакомиться strongozzi tartufo, лучше всего попробовать это блюдо здесь.

— А потом ягнятинки… Ты ведь любишь ягнятину? — спросила Джоджо.

Я кивнул.

— Тогда возьми castrato. Пусть тебя не пугает название. Это просто жареная ягнятина — очень просто и вкусно. А еще закажи жареную картошку — тут ее готовят лучше всего на свете.

— Мы еще возьмем шпината на весь столик, — сказала Карен. Она американка, танцовщица, и в Филадельфии у нее своя труппа. Я спросил, что привело их с Мартином в Умбрию, и она ответила, что они искали идеальное место, чтобы начать жить вместе. Майкл узнал об Умбрии, когда тут в конце восьмидесятых случилось сильнейшее землетрясение. В ту пору архитекторы здесь были нарасхват. Точно так же, как Джоджо и Брюс, перебравшись в Умбрию, Мартин с Карен открыли в себе много нового как в личном плане, так и в творческом.

Мы заказали чуть ли не тонну всякой всячины. Знакомые и друзья хотели, чтобы я попробовал буквально все. Нам принесли бутылки с водой (с газом и без газа) и графины белого и красного вина, наполненные из огромных бочек, стоявших на заднем дворе. Среди столов за котятами гонялась малышня. За одним столом делали домашние задания дети постарше. За юбку официантки, разносившей заказы, цеплялся ребенок. Постепенно в ресторане стало прибывать народу — итальянцы до девяти вечера и не помышляют об ужине. За едой мы говорили обо всем на свете. Перепрыгивали с итальянской политики на американскую и обратно. Речь зашла и об истории общины иностранцев, живущих в этой долине, — начало ей положил Брюс, приехавший в шестидесятые годы на фестиваль в Сполето с труппой «Ля Мама».