Истребители — на взлет! - [32]

И этот коридор между деревнями Кречно и Мясной Бор, бывший единственной линией коммуникации 2-й ударной, немцы изо всех сил старались перекрыть, а советские войска (части 52-й и 59-й армий) — удержать и расширить.

Уже на начальной стадии операции у наступавших советских войск возникли две весьма серьезные проблемы: во-первых, бойцам приходилось двигаться по лесисто-болотистой местности при полном отсутствии каких-либо дорог, что чрезвычайно затрудняло снабжение армий. А во-вторых, летчикам люфтваффе практически сразу же удалось выбить инициативу из рук противника и завоевать локальное господство в воздухе. Так случилось главным образом потому, что советские ВВС, как и их противник, были вынуждены распределять свои усилия между собственно Ленинградом и Волховским фронтом, а это создавало повышенную нагрузку на летный состав и наземный персонал. При этом немцы получали преимущество в силу гораздо лучшей способности оперативно реагировать на изменение обстановки и благодаря хорошо развитой сети вспомогательных полевых аэродромов. В общем, в начале марта истребители JG 54 смогли создать на Волховском фронте вполне благоприятные условия для действий бомбардировщиков, что не замедлило сказаться на положении 2-й ударной армии. Так, в своем докладе Мерецкову командующий армией генерал-лейтенант Н. Клыков отмечал следующее: «…В воздухе все время господствует авиация противника и парализует действия войск. Дорожная сеть в плохом состоянии… Подвоз фуража, продовольствия, горючего и боеприпасов далеко не обеспечивает существующих потребностей. Для развития успешного наступления надо три свежие дивизии, дивизион ракетных установок, не менее двух автобатальонов, не менее трех дорожно-строительных батальонов, не менее пятнадцати бензовозов, сено, пополнить конский состав и прикрыть армию с воздуха».

Тем временем немецкое командование уже разработало план операции по окружению и уничтожению 2-й ударной армии, и уже 1 марта началась переброска дополнительных сил к основанию советского прорыва — на участок Дубровка—Мясной Бор отправилась снятая из-под Уриц-ка 58-я пехотная дивизия, а в район Спасской Полисти — полицейская дивизия СС, ранее сражавшаяся на пулковском направлении. В «Военном дневнике» генерала Гальдера есть следующая запись от 2 марта, касающаяся этих событий: «Совещание у фюрера в присутствии командующего группой армий “Север”, командующих армиями и командиров корпусов этой группы армий.

Решение: переход в наступление на Волхове — 7 марта (до 12.3). Авиацию сосредоточить в период 7—14.3.

Фюрер требует за несколько дней до начала наступления провести авиационную подготовку (бомбардировка складов и войск в лесах бомбами сверхтяжелого калибра). Завершив прорыв на Волхове, не следует тратить силы на то, чтобы уничтожить противника. Если мы сбросим его в болота, это обречет его на голодную смерть».

Правда, начать наступление в запланированный срок у немцев не получилось, виной чему была скверная погода, препятствовавшая действиям летчиков люфтваффе. А Гитлер совершенно справедливо полагал, что не стоит проводить операцию без того, чтобы задействовать весь потенциал имевшейся на том направлении авиагруппировки. Запись от 11 марта в дневнике Гальдера гласит: «Переговоры с Кюхлером, который обеспокоен отсрочкой наступления на волховском участке из-за погоды. Фюрер требует, однако, не начинать наступления, пока не улучшится погода, чтобы в полной мере использовать поддержку нашей авиации».

Наконец, 15 марта германские войска начали контрнаступление, получившее название Операция «Раубтир». Днем ранее, в полном соответствии с планом, бомбардировщики 1-го Воздушного флота нанесли серию мощных ударов по советским войскам и объектам в ближнем тылу, причем основная нагрузка легла на летчиков-пикировщиков из StG 1. Что же касается советских истребителей, то они действовали над районом боевых действий небольшими группами, и к тому же не могли обеспечить постоянного патрулирования своих зон ответственности. Знаменитый ас 4-го ГвИАП КБФ Василий Голубев так вспоминает события 14 марта: «Во второй половине дня 14 марта враг усилил напор с воздуха, нанося удары по нашим войскам, и в частности по артиллерии. Это были налеты больших rpyim пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Командующий 54-й армией потребовал от авиации фронта и Балтийского флота, чтобы в воздухе в период светлого времени постоянно находились две группы патрульных истребителей. Наш полк в тот день летал на прикрытие шестерками, на большее не хватало сил».

В результате летчики люфтваффе успешно выполнили поставленную перед ними задачу и обеспечили наземным войскам условия для эффективного наступления, понеся при этом минимальные потери.

Вечером 18 марта германские войска, наносившие встречные удары с юга и севера под основание прорыва 2-й ударной армии, перекрыли «бутылочное горло» в четырех километрах к западу от Мясного Бора и создали боевую группу «Вюнненберг» для противодействия попыткам деблокады с советской стороны. Теперь единственная линия коммуникации армии Клыкова была нарушена и снабжение окруженцев могло осуществляться только посредством самолетов Р-5, У-2 и P-Z из подразделений легких ночных бомбардировщиков и авиации ближней разведки. Генерал Мерецков, отчетливо понимавший опасность создавшегося положения, немедленно принял меры по ликвидации неприятельских войск в районе Мясного Бора, бросив в бой все наличные резервы, но как только советские войска добивались хотя бы некоторого успеха, немцы совершали контрвыпад и вновь перекрывали горловину «Любанской бутылки». По воспоминаниям генерала И.Т. Коровникова, «коридор как бы пульсировал, то сужаясь, то расширяясь. Но в поперечнике он был уже не 11—14 километров, а всего два с половиной — два, сокращаясь порою до нескольких сот метров. Прицельный огонь все чаще сменялся выстрелами в упор. Нередко завязывались рукопашные схватки». В таких условиях, да еще при полном отсутствии дорог, снабжение бойцов 2-й ударной по насквозь простреливаемому коридору осуществлялось в основном небольшими группами пехотинцев и гужевым транспортом в темное время суток. Точно так же из «котла» вывозили раненых и тяжело больных.