Истребитель ведьм - [120]

На экране появилась женщина. Она стояла неподвижно, и на ее примере демонстрировались правильные пропорции женского тела. Рядом с экраном торчала Тиб и смотрела прямо перед собой стеклянными глазами. Он сравнил ее с той, на экране. Тиб была лысой, абсолютно лысой, и этим ее голова сильно отличалась от головы той женщины, но Снорг попытался представить себе волосы на голове Тиб, и результат оказался не таким уж плохим, У нее были нежные ушные раковины, слегка отстающие от черепа и почти прозрачные на свету. Эти уши были предметом особой зависти Снорга. На экране появились линии, очерчивающие правильные пропорции тела, и Снорг подполз к Тиб, чтобы измерить шнурком ее пропорции. Мало того, что ее руки и ноги были одинаковыми по длине, притом, что руки были короче, чем ноги, но ее телосложение вообще в мельчайших деталях совпадало с эталонным. Чтобы еще раз сравнить размеры ее головы и остального тела, он стал на колени и вытянул руки вверх. Все совпадает — отметил с удивлением.

“Ее тело безупречно”, — подумал он, внезапно поняв, что стоит на коленях, и тут же упал.

В ушах стоял долгий тягучий шум. Вероятно, падая, он потерял сознание. Затем он услышал, как Пайки громко кричит Музи:

— Успокойся! Не сопротивляйся… он закончит и пойдет к себе…

Музи громко всхлипывала: “Я не вынесу… это гадкое животное… перестань!.. Оставь меня, наконец!”

Снорг поднял голову — это один из Дэгсов забрался в ящик с Музи. “Это становится невыносимым, — подумал он, — им уже и отпора не дашь… с ними уже не справишься…”

Дэгс перестал громко сопеть и соскочил на пол.

II

Пайки собирался рассказывать сказку. Дэгсы прицепили ему руку, которой он мог выполнять только весьма ограниченный набор движений. Сейчас он беспрестанно чесался.

— Это замечательно… это прекрасно… — повторял Пайки, — вы не умеете пользоваться своими телами…

Дэгсы парой тумаков привели его в порядок, и он начал рассказывать.

— Это был прекрасный сон… — Пайки закрыл глаза. — Я парил в воздухе… было чудесно… у меня были черные плоские крылья по бокам, как иногда показывают по визору… воздух двигался вместе со мной… было прохладно… — он говорил все тише, как будто сам себе, — рядом летела Музи… ее крылья были ярко-зелеными… они так трепетали, что мне стало жаль, что я всего лишь Пайки…

Из угла донеслось громкое бульканье.

— Тевежнер просит, чтобы ты говорил громче, — сказал Снорг, и последовавшее бульканье подтвердило его слова.

— Хорошо… буду говорить громче, — Пайки как бы встряхнулся. — Комната все уменьшалась и уменьшалась, — продолжал он, — и все вокруг становилось зеленым. А внизу летели оба Дэгса, летели туда же, куда и мы… и было чудесно, потому что небо, к которому мы летели, было огромным экраном визора и все отчетливее были видны зернышки… Я мог лететь, куда хотел…

Из угла, где стоял ящик с Музи, послышались тихие всхлипывания.

Снорг подполз к ней.

— Тебе чего-нибудь нужно?

— Я хотела позвать тебя, потому что если бы пришел кто-то из Дэгсов, то опять сделал бы со мной то, что я ненавижу… Положи меня рядом с Пайки, хорошо?

— Тебя так тронул его рассказ? — с, просил Снорг, приглядываясь к Музи. В отличие от Пайки у нее были все конечности, хотя недоразвитые и хилые.

— Это не Пайки, это Тевежнер, — сказала она сквозь слезы. — Когда Пайки рассказывал, Тевежнер попросил, чтобы я складывала по буквам… и знаешь, что он сказал?..

Снорг покачал головой.

— Он сказал, что хочет пойти на перемол вместо Пайки…

— На перемол? — не понял Снорг.

— Пайки давно уже это открыл, — сказал Музи, — он внимательно анализирует все, что говорят в визорах. Из нас выберут только несколько лучших… правильнее сложенных, а остальных на перемол.

— Это так, как показывают на экранах и говорят, что это война? — удостоверился он.

Музи кивнула.

— Положи меня рядом с Пайки, — сказала она, — ему всегда, когда он кончает рассказывать свой чудесный сон, становится так тоскливо.

С большим трудом он вытащил Музи из ящика и подтащил к кровати, на которой лежал Пайки, и тут же был вынужден вновь соскользнуть на пол, потому что Тиб начала испражняться. Он подсунул ей присоску. Когда Тиб закончила, он изо всех сил ухватился за ее бедра и поднялся на колени.

— Не делай этого так, хорошо?.. — сказал он, глядя на нее. Тиб наклонила голову и посмотрела на его искаженное усилием лицо. Ее ушные раковины сильно торчали в стороны, и как раз сейчас через них просвечивал солнечный луч. Они показались ему необыкновенно красивыми. Он стиснул непослушные челюсти и схватил Тиб за плечи. Снорг чувствовал, что она помогает ему, старается стоять ровно, как опора. Она по-прежнему смотрела ему в лицо. За ее полураскрытыми губами видны были зубы. Снорг ощутил себя великаном, гигантом… он стоял, впервые стоял на своих парализованных ногах. Он смотрел теперь на нее даже немного сверху… на высокую до небес Тиб.

Все прервали разговор. Снорг решил сделать шаг. Он чувствовал в себе силу… и вдруг увидел, как одна из его ступней движется к Тиб.

— Тиб!.. Я иду… — Он хотел крикнуть, а получился то ли стон, то ли плач. Все вокруг заколыхалось, и Снорг рухнул навзничь.

III