Истребитель подводных лодок - [13]

Тем временем проверялись световая сигнализация и радиосвязь, проводились тренировки орудийных расчетов и другие приготовления. В это время корабли эскорта непрерывно ходили вокруг конвоя. С рассвета до сумерек непрерывно трещали створки сигнальных прожекторов. Несколько позже слышалось лишь приглушенное щелканье створок затемненных ночных фонарей. Мои связисты старшина сигнальщик и два сигнальщика, — казалось, никогда не спали, так как от них зависело очень многое.

Плохая видимость и неспокойное море увеличивают трудности сортировки большого числа судов и повышают ответственность, лежащую на командире эскорта. Следует напомнить, что он не имел радиолокаторов, а все суда были полностью затемнены. Использование отличительных и ходовых огней было запрещено по вполне понятным причинам.

После того как корабли эскорта выйдут в океан, коммодор выстраивает конвой в одиннадцать или двенадцать колонн, которые покрывают площадь около шести миль в ширину и двух миль в глубину. Затем командир эскорта располагает около десятка своих кораблей по окружности вокруг конвоя в трех — пяти милях от него. Длина этой окружности составляет около 45 миль, и поэтому корабли эскорта обычно находятся друг от друга приблизительно в восьми милях.

Каждому кораблю часть этой окружности отводится для патрулирования, и в то время как конвой движется постоянным курсом, эскортные корабли снуют взад и вперед, обеспечивая оборону заданного им района в завесе охранения.

Никогда не лежать на одном и том же курсе более двух минут и никогда не ходить правильным зигзагом — таково было золотое правило, позволявшее создавать как можно больше трудностей для немецких подводных лодок.

Бесконечно подающиеся команды на руль и ответы рулевого вместе со звуковым эффектом от работы асдика создавали в моей походной каюте под мостиком непрерывный шум изо дня в день. Вскоре я так привык к этому шуму, что перестал обращать на него внимание и даже мог крепко спать. Однако каждый новый звук, нотки беспокойства в голосе вахтенного офицера или изменение характера эха асдика немедленно будили меня. Нередко я оказывался на полпути к мостику, прежде чем сознавал причину своего пробуждения.

Иногда, когда я лежал на койке, меня вдруг охватывало тревожное безотчетное чувство, что что-то неладно, и при моем появлении наверху оробевший вахтенный офицер обычно говорил: «Виноват, сэр, мы немного изменили свое место в охранении» или «Я боюсь, что мы потеряли контакт с конвоем. Видимость ухудшилась. Я только что собирался вызвать вас».

В таких случаях осуществлять контроль за сильно разбросанными силами охранения было очень сложно.

В те далекие дни радиотелефон, установленный на наших кораблях, работал на коротких волнах. Это позволяло противнику перехватывать наши разговоры на больших расстояниях. Станции же, работавшие на ультракоротких волнах, были получены нами позже.

Поэтому, за исключением лишь чрезвычайных случаев, мы не могли пользоваться станциями, работавшими на коротких волнах, для передачи сообщений открытым текстом — это могло бы дать противнику ценную информацию. Все сообщения приходилось кодировать и раскодировать, что стоило большого труда, или передавать при помощи зрительной сигнализации.

В связи с этим важную информацию и тактические сигналы кораблям группы и коммодору конвоя приходилось передавать по возможности сигнальным прожектором в светлое время суток. Его створки час за часом продолжали стучать, передавая сообщения ближайшему эскортному кораблю, который в свою очередь передавал их соседу. Небольшой штат связистов, придававшийся в те дни старшим офицерам эскортов, совершал просто чудеса, поддерживая эффективную связь в любую погоду и при любой видимости, так же как и сигнальщики на качающихся, выписывающих невероятные кривые мостиках небольших корветов. Но, несмотря на это, нередко случалось, что к наступлению темноты оставались непереданными важные семафоры.

Я с огромным нетерпением ожидал получения ультракоротковолновых станций, которые уже начали поступать во флот. Это были американские станции, которые мы получали по ленд-лизу. Эти станции в корне изменили характер управления действиями эскортных кораблей, рассеянных вокруг растянувшегося конвоя. Со скучной процедурой, связанной с вызовом кораблей прожектором, с утомительной передачей приказаний по буквам, а также с использованием более короткой, но небезопасной связи по радио на коротких волнах было покончено. Теперь командир каждого корабля мог немедленно связаться с другими кораблями по радиотелефону.

Более того, тактические маневры, предусмотренные на тот или иной случай, теперь могли быть точно выполнены одновременно многими кораблями. В итоге эффективность совместных действий эскортных кораблей возросла в огромной степени.

Однако и здесь не обошлось без недостатков. Доверие к ультракоротковолновым станциям возросло настолько, что уровень подготовки сигнальщиков стал неуклонно падать, и поломка станции иногда оставляла корабль фактически без надежной связи с соседними кораблями. Связь на УКВ имела и свои отрицательные стороны. Радиостанции всех кораблей работали на одной и той же частоте и невольно могли забивать друг друга. Ничто не может быть более неприятным, чем не иметь возможности передать сигналы о каком-нибудь важном маневре, который следует немедленно предпринять, только из-за того, что эфир забит бесконечными радиограммами по такому, например, обычному вопросу, как довольствие.