Истошные сны - [4]

— Трей-си-и, — прочитала она. И улыбнулась.

Роландова грусть тут же убежала назад, в сон. Потому что там ей было самое место.

— Со звездочками!

— Ой, Роланд! — Трейси продолжала улыбаться. — Спасибо!

Роланду стало вдруг неудобно от ее взгляда. И чтобы спрятать это неудобство, он вытащил из кармана другой лист бумаги, развернул его.

Лист был белым, но теперь звездочки станут радоваться и на белом. Ведь там жили циферки. Как в компьютере… А рядом с циферками развеселится кто угодно. Даже самый истошный сон.

— Роланд!

Роланд обернулся.

В комнату вошла миссис Стоуди.

— Роланд, к тебе пришли гости. Они хотят с тобой немного поговорить.

Роланду вдруг стало страшно. Как в истошном сне… И очередная звездочка вместо белого листа с циферками приклеилась прямо на коричневый стол. А там ей было не место.

— Ой-ей-ей! Я промахнулся. Извините…

— Ничего страшного! — Миссис Стоуди улыбнулась ему. — Трейси, помоги мне пожалуйста. Пойдем-ка в комнату с телевизором.

Трейси взяла подарок и двинулась за миссис Стоуди.

— До свиданья, Роланд! — говорит мама. — Мы будем часто видеться.

Без Трейси Роланду стало еще страшнее.

Миссис Стоуди, хозяйка приюта, сразу воспротивилась желанию незваных гостей побеседовать с Роландом Фуллером. Даже удостоверения агентов Федерального Бюро поначалу не помогли. Судя по всему, она была из тех женщин, что считают, будто вокруг них вертится весь мир. А для них самих на первом месте — собственная семья. Правда, этой даме семью, похоже, заменил приют для аутетиков, но сговорчивости ей сей жизненный факт не добавил. Этакая наседка со своими цыплятами, а они, Молдер и Скалли, надо думать, ястребы в небе, только и думающие, как бы схватить беззащитного цыпленка…

Ну, ястребы не ястребы, но хозяйке все-таки пришлось сдаться: закон — он и в приюте для аутетиков закон.

Впрочем, если не весь мир, то благотворители вокруг миссис Стоуди определенно водились. Хозяйство ее пребывало в полном порядке: коридоры — с ковровыми дорожками; в столовой — большой ковер и камин; очень даже приличная мебель. Нет, эта миссис Стоуди определенно знала свое дело. За такой хозяйкой аутётикам, надо думать, живётся как за родной мамой.

— Пойдемте в комнату для занятий, — сказала миссис Стоуди. — Роланд сейчас должен быть там. Вместе с Трейси. Они любят бывать друг с другом.

Роланд вытащил из коробки звездочку, угостил ее капелькой клея и прилепил на бумажный лист.

— Ты, наверное, любишь звездочки? — спросила Скалли. — У меня тоже есть похожие. — Она сняла с шеи платок и положила на стол. — Вот, видишь?

— Сто сорок седьмая, — в голосе аутетика прозвучало нечто, похожее на восторг.

— Что? — не поняла Скалли. Правая рука Роланда медленно потянулась в сторону платка, длинный палец с обкусанным ногтем указал на одно из серебристых пятнышек.

— Звездочка сто сорок седьмая.

Внимание Молдера вдруг привлек бумажный лист, лежащий перед аутетиком. Тут и там, среди многочисленных звездочек, красовались коряво написанные цифры.

— Я смотрю, тебе нравятся и цифры.

Рука аутетика дернулась, обмякла, упала на стол. Глаза его вдруг закатились. Рука снова дернулась. Полетела со стола прозрачная коробка, звездочки дождем посыпались на ковер.

И все изменилось. Движения Роланда стали стремительными. Он вскочил, обежал стол, опустился на колени. Пальцы правой руки ухватили звездочку, положили на ладонь левой.

— Первая!

— Роланд, давай я тебе помогу! — Скалли тоже опустилась на колени.

— Вторая! Третья! Четвертая! — голос Роланда становился громче и тоньше.

— Пятая! Шестая!

— Роланд, у тебя все в порядке? — растерянно спросила Скалли, не решаясь притронуться к разбросанным по ковру кусочкам фольги.

А Молдер рассматривал бумажный лист. До того как клеить на него звездочки, лист явно сгибали. Но не это было главным. Цифры среди звездочек повторялись единица, двойка, пятерка и шестерка. А вот накарябано число — 15626. А вот оно же — столбиком, сверху вниз. А здесь, в правом нижнем углу, — оно же, по диагонали. В левом — снизу вверх. Всего оно повторялось пять раз. И, сам не зная зачем, Молдер взял лист, свернул его и положил в карман.

— Седьмая! Восьмая! Девятая! — голос аутетика натягивался, как гитарная струна.

— Роланд! — заволновалась Скалли, по-прежнему стоя на коленях. — Роланд, с тобой все нормально?

— Десятая! Одиннадцатая! Двенадцатая!

— Что здесь происходит? — В комнату влетела хозяйка приюта.

— Тринадцатая! Четырнадцатая!

Скалли поднялась с колен, пожала плечами, взяла со стола платок, повязала на шею.

— Чем вы его так расстроили? — Миссис Стоуди бросилась к Роланду.

Сейчас она и в самом деле напоминала наседку, озабоченную лишь своим цыпленком.

Голос цыпленка перешел в визг:

— Пятнадцатая! Шестнадцатая!! Семнадцатая!!!

И Молдер понял, что добиться им и в самом деле ничего не удастся. По крайней мере, сегодня.

Региональное отделение ФБР Сиэтл, штат Вашингтон 26 апреля 1994

В общем-то, Скалли не удивила неудача, постигшая их в приюте для аутетиков. Конечно, этот Фуллер что-то вчера видел. Иначе бы он так не испугался, когда они начали задавать свои вопросы… Но попробуй-ка вытащи из него, что именно он там видел! Да, если Сорнуэл был убит, то практически убийца ничем не рисковал. Как ни крути, а показания аутетика вряд ли могут быть приняты во внимание судом. И если Сорнуэл был убит, то убийцей был кто-то из своих. Тот, кого Сорнуэл не опасался. Тот, кто мог свободно проникнуть в лабораторию. Тот, кто прекрасно знал, что свидетель из Роланда Фуллера нулевой. А таких всего пятеро. Нолет, Китс и трое лаборантов. Лаборанты ко времени убийства уже давно покинули институт. Нолет и Китс утверждают, что сделали то же самое. И не просто утверждают — охрана зафиксировала их уход. Сначала Нолета, а через семь минут Китса. Проблема лишь в том, что все упирается именно в минуты. Если бы по состоянию тела можно было определить абсолютно точное время смерти! А так… То ли Сорнуэл умер за пять минут до ухода Китса, то ли через пять минут после его ухода. И какой мотив? Ну, Старбак, мотив-то может быть любым… От зависти к научным достижениям до ревности, связанной с неизвестной пока женщиной. Вот только не очень мне верится, что убийца — Китс. Уж скорее им мог бы оказаться этот красавчик Нолет. Есть в нем нечто порочное…