История знаменитых цитат - [20]

Год спустя в Алабаме появился памятник с надписью:

В память об атеистах в окопах и множестве свободомыслящих, служивших нашей стране с честью и отличием.

Установлен национальным фондом «Свобода от религии» в надежде, что в будущем человечество научится избегать каких бы то ни было войн.

В 1994 году вышел роман американского писателя-фантаста Джеймса Морроу «С Иеговой на буксире». Одна из героинь романа замечает:

– «В окопах нет атеистов» – не довод против атеизма, а довод против окопов.

А в начале 2010-х годов в США появилась надпись на майках:

В тренировочных лагерях террористов

нет атеистов.

В этой гипотезе я не нуждался

В 1963 году Варлам Шаламов передал Александру Солженицыну подборку «Колымских рассказов», которые надеялся напечатать в «Новом мире». В своем дневнике он записал отзыв коллеги-писателя:

– …Я просмотрел бегло несколько ваших рассказов. Нет нигде, чтобы герой был верующим. (…) Я даже удивлен, как это Вы… И не верить в Бога.

– У меня нет потребности в такой гипотезе, как у Вольтера.

– Ну, после Вольтера была Вторая мировая война.

– Тем более.

Вольтер был деистом, т. е. верил в Бога, хотя это не был Бог какой-либо из существующих религий. А знаменитую фразу произнес Пьер Симон Лаплас (1749–1827), французский математик, физик и астроном.

Эти слова были адресованы Наполеону, с которым Лапласа связывали очень близкие отношения. В 1784 году 15-летний Наполеон Бонапарт был принят в парижскую Военную школу. Здесь он слушал лекции Лапласа, а затем с блеском сдал ему выпускной экзамен по математике как экзаменатору Королевского корпуса артиллеристов.

В декабре 1797 года Французский институт (так тогда именовалась Академия наук) по предложению Лапласа принял Наполеона, героя Итальянской кампании, в свои ряды в качестве члена Секции механики физико-математического отделения.

12 ноября 1799 года, на третий день после переворота 18 брюмера, Наполеон явился на заседание Французского института, прочел 45-минутный доклад и объявил Лапласу о его назначении министром внутренних дел. К министерской должности великий ученый оказался совершенно непригоден и шесть недель спустя был отставлен. Но расположение к нему Первого консула, а затем императора ничуть не уменьшилось. Через несколько лет Лаплас возглавил Сенат, а 1808 году получил титул графа Империи.

Существует несколько версий беседы Наполеона с Лапласом. Одна из них приведена в заметке Виктора Гюго, датированной 1847 годом и опубликованной 40 лет спустя в сборнике «Увиденное» (1887). Согласно Гюго, физик и астроном Франсуа Араго любил рассказывать следующий анекдот: когда Лаплас опубликовал последние тома своей «Небесной механики», император Наполеон вызвал ученого к себе и гневно обратился к нему:

– Как, вы даете законы всего творения и в своей книге ни разу не упомянули о существовании Бога!

– Ваше Величество, в этой гипотезе я не нуждался.

«Небесная механика», главный труд Лапласа, состоял из пяти томов. Два первых вышли в 1799 году, два следующих – в 1802 и 1805 годах, а последний лишь в 1825 году. Наполеон стал императором в 1804 году; следовательно, приведенный Гюго разговор должен был состояться в 1805 году, после выхода IV тома «Небесной механики». Однако все указывает на то, что разговор произошел раньше, когда Наполеон был еще Первым консулом.

В 1864 году шотландский математик Огастес де Морган в журнале «The Athenaeum» поместил следующую версию «анекдота, хорошо известного в Париже, но еще ни разу не напечатанного»:

Наполеон спросил:

– Господин Лаплас, я слышал, что вы написали большую книгу о системе мироздания и ни разу не упомянули о ее Творце.

Лаплас ответил:

– В этой гипотезе я не нуждался.

Наполеона это весьма позабавило, и он рассказал об этом ответе Лагранжу, знаменитому математику и астроному. Тот воскликнул:

– Ах, это прекрасная гипотеза; она очень многое объясняет.

Наконец, Б. А. Воронцов-Вельяминов в биографии Лапласа излагает еще одну версию этого эпизода, в которой Лаплас дарит Наполеону, Первому консулу, свою книгу «Изложение системы мира» – первый, популярный набросок «Небесной механики».

Однако «Изложение системы мира» вышло в 1797 году, а Первым консулом Наполеон стал лишь в декабре 1799-го; стало быть, речь могла идти только о «Небесной механике». Ее первые два тома Лаплас послал Наполеону в октябре 1799 года, а III том – в ноябре 1802 года, с посвящением: «…Герою, умиротворителю Европы, которому Франция обязана своим процветанием, своим величием и самой блестящей эпохой своей славы; просвещенному покровителю наук» и т. д.

Вот тогда-то, вероятно, и состоялся исторический разговор. В изложении самого Наполеона он выглядел так:

…Я поздравил его [Лапласа] с выходом в свет его сочинения и спросил, почему слово «Бог», беспрерывно выходящее из-под пера Лагранжа, у него не встречается вовсе. «Это потому, – ответил он, – что я в этой гипотезе не нуждался».

(По записи личного врача Наполеона Франческо Антоммарчи 18 ноября 1819 г.)

В версии Наполеона, как и в версии де Моргана, есть одна серьезная неувязка. Жозеф Луи Лагранж не ссылался на Бога в своих научных трудах.

Однако все становится на свои места, если допустить, что императору изменила память и в действительности речь шла о Ньютоне. Именно так полагал Эрве Фай, автор книги «О происхождении мира» (1884), который слышал о беседе Наполеона с Лапласом от Франсуа Араго.