История жизни герцогини Амальти - [3]

-Ничего, ничего, может ещё всё образуется. На вид он приятственный, не злой. Голодом морить не будет. Купит вам игрушек каких пожелаете, будете учиться музыке, петь, танцевать. Ещё смеяться будете над своими страхами, моя леди.

Тома послушно поворачивалась, давая женщине позаботиться о ней.

После, они не торопясь пошли по дорожке к дому. И вот тут, на ровной дорожке, стало заметно, что Тома маленькая и худенькая. Она подняла руку к глазам, потом, боясь о чём-либо думать заранее, другую. Остановилась. Приподняла свой плохо выбеленный балахон и с удивлением увидела, в разношенных тканных туфельках, детские тощие мослы. По-новому пригляделась к спутнице, отмечая самодельность одежды, такую же разношенную, даже разваливающуюся обувь, заметное отсутствие поддерживающего грудь белья и неприятный запах тела.

Тамара звёзд с неба не хватала, но и глупой не была. Пока женщина подталкивала, остановившуюся миледи идти дальше, Тома собирала в голове информацию и рассматривала всё с новой точки зрения. Выводы напрашивались такие.

"Либо она в коме и ей всё кажется, либо она "попала". А бабушка её говорила не о болезни, а о некоторых способностях, которые были, но видимо женщины её рода их опасались и прятались от них, как страусы".

А нетерпеливая Тома сама дала согласие на не понятно, что. Хотя почему же не понятно, вот она тут стоит, маленькая миледи. А паршивка, наверняка валяется на дачном участке в роскошном Томином теле.

Тамару проводили к дому. Каменное двухэтажное строение, с крошечными окнами смотрелось тюрьмой. На пороге стояла тоненькая женщина с огромным, сложно закрученным тюрбаном на голове. Смотрела она на подошедших укоризненно и печально.

-Вы опять убегали и испортили платье, - сухо проговорила она, - останетесь без ужина. Я устала повторять, что всё делается для вашего блага.

Тамара подняв голову слушала и разглядывала вышедшую им на встречу "мадам". Огромная голова на тоненькой шейке была уродлива. Да, конечно, это всё дурацкий головной убор, но не сразу же глазом отделишь тело от накрученной ткани. Унылое создание с красивыми глазами, отчитало девушку и ждало ответа. Сзади за ткань на талии потянули вниз. До Томы дошло, надо сделать книксен или что-либо подобное. Она и сделала. Очень даже изящно. Три года бальных танцев, пока не переросла в росте партнёра, оставили ей некоторые умения, хорошую осанку и обиду на всех мелких, вертлявых мужчин.

Дама с тюрбаном отошла в сторону, "женщина в мешке" подхватилась, засуетилась и подталкивая Тому проскользнула с ней в дом. Темнота, мрачность и холод встретили попаданку. Она поёжилась, попробовала остановиться и дать глазам привыкнуть к темноте, но её продолжали подталкивать к лестнице и пришлось подчиниться.

На втором этаже показалось светлее, можно было оценить обстановку дома. Стены от пола до потолка украшены оружием и щитами. Мебели практически не было. Гигантский массивный стол, лавки вдоль него и несколько стульев на первом этаже, пустой коридор, по которому провели, и в маленькой темной комнате кровать с сундуком. Всё. Брутально, просто, сурово. Если бы Тома увидела такой интерьер в музее-замке, то это произвело бы на неё положительное впечатление. Но находиться здесь и понимать, что это жилой дом, в котором через минуту зуб на зуб от холода не попадает, кошмар. Она здесь не выживет. На улице солнце, тепло, а тут как в морозильнике. А на кровати даже сидеть противно. Узкая, с засаленными шкурами на ней.

Сопровождающая Тамару женщина заметив, что её подопечная дрожит, накинула ей на плечи тяжелую, не первой свежести, шкуру. Позже, согревшись, девушка разглядела на своих плечах хорошо поношенный тулуп.

-Мари! Мари! Иди сюда, - послышался визгливый голос с глубин второго этажа и "женщина в мешке" заторопилась на зов.

"Значит ты у нас Мари. Внизу была маман баронессы. Я Шантрэ. А это отчий дом."

Тамара попыталась думать, рассуждать, составлять план дальнейших действий, но не получалось. Она находилась в состоянии шокированного наблюдателя.

"Всё вижу, но как будто не со мной."

Когда-то, она раскрыв свои большие глазищи, с восторгом и ужасом смотрела на смелых девочек, приехавших из других городов, поступать в их университет. Она бы не рискнула!!! Никогда никуда не ввязывалась, не рисковала, не скандалила, не участвовала, не привлекалась. Учеба - дом - выставки, театр, музей, кино и изредка вечер в клубе, но не до глубокой ночи. Студенческая жизнь в педагогическом институте не существовала. У них в группе был один мальчик и тот африканец, едва говорящий по-русски. Двадцать один год, почти двадцать два, у некоторых девочек уже был свой карапуз, муж. Тома пыталась "погулять", но как-то неуспешно, всё больше жила в ожидании чего-то. Дождалась.

"Что же ей делать? Рассказать всё? Родителям баронессы? Пусть они вернут её обратно! А вдруг они порадуются, что их дочь в безопасности, а меня, чужую девку, им не жалко отдавать будет. Отдавать? Да нет, скорее продавать".

Тома вынуждена была признать, что маленькая соплюшка оказалась деятельнее, хватче, сообразительнее и настойчивее, чем более взрослая, образованная Тома.