История зеркала - [19]
В действительности дело вовсе не шло на лад, настоящих успехов не было. Венеция не отказалась от своих намерений и втайне оказывала давление на эмигрантов, прибегая то к щедрым посулам, то к страшным угрозам, действуя через секретных агентов и через подложные письма, короче говоря, любые средства были хороши и шли в ход. На протяжении года Кольбер и венецианский посланник обменивались «уколами и ударами», становившимися все ощутимее. Кольбер мог удержать итальянцев тайными обещаниями дополнительных выплат, причем очень высоких. Так, 21 октября 1665 г. главному мастеру Антонио делла Риветта установили жалованье в размере 1200 ливров в год, а его трем основным помощникам: Морале, Барбини и Кривано — по 800 ливров. Кроме того, Мануфактура получила из казны 3000 ливров, предназначенных для обеспечения питания и содержания работников. Антонио делла Риветта, на талант которого и возлагались все надежды, получал по 40 дублонов в месяц и за такую плату согласился верой и правдой хорошо служить Франции.
Сагредо, которому его соотечественники были представлены по прибытии в Париж, попробовал было воздействовать на них методом устрашения и обрисовал им, какому риску они себя подвергают: он говорил о том, что их имущество может быть конфисковано, а члены семей будут подвергнуты преследованиям. Однако угрозы не произвели особого впечатления на мастеров из Мурано, оказавшихся не из числа пугливых, ибо их очень прельщали выгодные условия, предложенные Францией, а угрозы могли остаться пустыми угрозами, к тому же Венеция ведь была так далеко… В это время Сагредо был отозван в Венецию, и на его посту посланника сменил господин Джустиниани.
Джустиниани получил от властей Венеции такие же указания: всеми силами воспрепятствовать дальнейшим успехам Королевской мануфактуры во Франции. Итак, он прежде всего нанял массу секретных агентов, чтобы постоянно быть в курсе положения дел. Кольбер же со своей стороны пытался сделать «процесс необратимым». Так, он организовал торжественный визит короля и придворных в Сент-Антуанское предместье, чтобы придать предприятию еще больший блеск. Итак, 26 апреля 1666 г. король в сопровождении Месье (титул младшего брата короля. — Прим. пер.) и многочисленных придворных прибыл на улицу Рейи и осмотрел стекольно-зеркальное производство. Он прошел по всем помещениям, осмотрел печи и инструменты, задавал вопросы. Прямо у него на глазах выдули зеркало, нанесли слой металла на стекло и отполировали. Своим визитом Людовик XV остался доволен и оставил 150 дублонов в качестве награды для работников.
Однако давление со стороны Джустиниани продолжалось, и скрытые угрозы оказывали свое воздействие. Многие рабочие, обеспокоенные и смущенные постоянством угроз, поддались панике и обратились к венецианскому посланнику с просьбой выдать им охранные грамоты для возвращения в Венецию. К счастью для мануфактуры, так поступили лишь простые рабочие и подмастерья, но сам факт их «дезертирства» свидетельствовал о том, что венецианцы все же очень уязвимы и ненадежны. Чтобы заставить оставшихся мастеров укорениться на «французской почве», Кольбер задумал призвать в Париж оставшихся в Мурано жен венецианцев, для того чтобы те могли вести нормальную семейную жизнь. Посредником в этом щекотливом и многотрудном деле было поручено стать одному из племянников Антонио делла Риветта. Он получил от Антонио письмо и передал его жене мастера. Но венецианская полиция засекла эту переписку и пошла на хитрость: были изготовлены подложные письма, якобы содержавшие ответы от жен «перебежчиков», и суть этих ответов состояла в том, что жены отказывались отправиться в путь без особого распоряжения своих мужей, далее следовали намеки на то, что мужьям следовало бы лично приехать в Мурано, чтобы держать с женами совет и уж совместно решить, как следовало бы поступить. Были наняты специальные гонцы, сумевшие доставить в Париж эти подложные письма вдвое быстрее, чем обычные курьеры доставляли почту. Джустиниани приказал своему лакею лично доставить фальшивку, якобы написанную синьорой делла Риветта, на улицу Рейи, и письмо было зачитано в его присутствии, так что он тотчас же доложил венецианскому посланнику, какова была реакция. А реакция оказалась весьма неблагоприятной для посланника, ибо муранцы были настроены довольно скептически и к тому же они были не столь глупы, чтобы позволить себя провести: они заметили, что «письмо было составлено лицом очень умным и образованным, в выражениях, не свойственных их супругам» и что именно поэтому они не могут верить в его подлинность. К сожалению, в фондах архивов Венеции не сохранились письма, адресованные Кольбером муранским мастерам и их супругам, однако этот пробел нам отчасти позволит восполнить собрание избранной переписки Кольбера, хранящееся у нас.
Надо заметить, что история с подложными письмами на этом не заканчивается. Жизнь во французской столице, даже вдали от супруг и детей, имела в глазах венецианцев массу притягательных и приятных моментов, ибо прехорошенькие парижанки, коих привлекало в Сент-Антуанское предместье естественное женское любопытство, оказывали молодым итальянцам большое внимание и обходились с ними исключительно приветливо, «проявляя чрезвычайную бойкость и веселость нрава». Итальянские работники, обустроившиеся в хороших апартаментах, сытно накормленные, буквально осыпаемые деньгами, приобрели в Париже привычку принимать у себя дам, коих никак нельзя было назвать недотрогами; к тому же венецианцы осознавали, сколь большое значение придавали во Франции самому факту их присутствия на мануфактуре. Королевские щедроты и милости, сыпавшиеся как из рога изобилия, порождали лишь все новые и новые требования, мотовство и распутство. Короче говоря, итальянские мастера работниками были не очень удобными, буйными, пылкими, в них бушевали нешуточные страсти и они доставляли массу тревог и хлопот. Но на тот момент и речи не было, чтобы без них обходиться, по крайней мере, бытовало мнение, что без них обойтись просто невозможно. И Кольбер, чтобы кое-как заставить их образумиться и остепениться, принял решение вернуться к плану доставить во Францию их жен, доставить любой ценой. Итак, новые секретные агенты отправились в Мурано, но Джустиниани об этом проведал. Венецианской полиции были сообщены их приметы, слежка за членами семейств «перебежчиков» усилилась, в домах их супруг даже были проведены обыски, дабы убедиться в том, что женщины не покинули семейных очагов. Жены находились там, где им и полагалось, т. е. в своих домах, молчаливые, грустные, смиренные, они покорно и тихо ждали возвращения своих супругов… Одна из них лежала в постели по причине тяжелой болезни, вторая обратилась к непрошеному гостю с прошением передать ее мужу нижайшую просьбу поскорее вернуться в их «гнездышко». Казалось, все было в идеальном порядке, но несколько дней спустя, когда посланцы венецианских властей явились с повторной проверкой, они с изумлением увидели, что «гнездышки» опустели. Больные женщины внезапно обрели утраченное было здоровье и уехали с эмиссарами французского короля! И задержать их и вернуть с полдороги уже не было никакой возможности, потому что время было упущено! Полицию Венецианской республики обманули, обвели вокруг пальца, и власти Венеции, конечно же, рассматривали вопрос о принятии наиболее радикальных мер против «проклятых зеркальщиков-изменников», а пока в ожидании удобного случая использовали в своих целях инциденты, вести о которых доходили с улицы Рейи. Мало того, они распространили слухи, что зеркала, выпускавшиеся в мастерской в предместье Парижа, не выдерживали испытаний ни холодом, ни жарой; к тому же они всячески распаляли взаимную ревность итальянских мастеров и их жадность, что приводило к новым безумным требованиям.
Король, королевы, фаворитка. Именно в виде такого магического треугольника рассматривает всю элитную историю Франции XV–XVIII веков ученый-историк, выпускник Сорбонны Ги Шоссинан-Ногаре. Перед нами проходят чередой королевы – блистательные, сильные и умные (Луиза Савойская, Анна Бретонская или Анна Австрийская), изощренные в интригах (Екатерина и Мария Медичи или Мария Стюарт), а также слабые и безликие (Шарлотта Савойская, Клод Французская или Мария Лещинская). Каждая из них показана автором ярко и неповторимо.
В годы Второй мировой войны нацисты запустили в оккупированной Европе хорошо отлаженную индустрию грабежа. Технологии отъема художественных ценностей, обкатанные на еврейских художниках и коллекционерах Германии и Австрии, были затем использованы в масштабах континента.Однако опустошение европейских музеев и галерей, уничтожение памятников культуры не было заурядным грабежом и вандализмом: эти действия имели важнейший идейный и политический подтекст. Ради подтверждения идеи о мировом превосходстве германской культуры узурпировались сами имена художников: так голландец Рембрандт был объявлен величайшим проявлением подлинно германского духа.
Эта книга — рассказ о двух городах, Лондоне и Париже, о культурах двух стран на примерах из жизни их столиц. Интригующее повествование Конлина погружает нас в историю городов, отраженных друг в друге словно в причудливом зеркале. Автор анализирует шесть составляющих городской жизни начала XIX века: улицу, квартиру, ресторан, кладбище, мир развлечений и мир преступности.Париж и Лондон всегда были любовниками-соперниками, но максимальный накал страстей пришелся на период 1750–1914 гг., когда каждый из них претендовал на звание столицы мира.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Книга современного французского историка философии Алена де Либера посвящена рассмотрению основных черт философско — теологического мышления христианского средневековья. В работе подробно освещаются как содержательные особенности христианской теологии средневековья и схоластического склада мышления, так и социальноисторические аспекты средневекового мышления: роль университетов в средневековой культуре, положение средневековых интеллектуалов, особенности системы образования и т. д.Исходный pdf — http://platonanet.org.ua/load/knigi_po_filosofii/istorija_srednevekovaja/de_libera_alen_srednevekovoe_myshlenie/8-1-0-4047Предание.
В книге исследуются дорожные обычаи и обряды, поверья и обереги, связанные с мифологическими представлениями русских и других народов России, особенности перемещений по дорогам России XVIII – начала XX в. Привлекаются малоизвестные этнографические, фольклорные, исторические, литературно-публицистические и мемуарные источники, которые рассмотрены в историко-бытовом и культурно-антропологическом аспектах.Книга адресована специалистам и студентам гуманитарных факультетов высших учебных заведений и всем, кто интересуется историей повседневности и традиционной культурой народов России.