История Японии. Между Китаем и Тихим океаном - [34]

Глава рода привязался к этому мальчику, беспокойному, но наделенному живым умом и бесспорными воинскими способностями, несмотря на тщедушное телосложение недоедающего ребенка. Тем не менее этого неожиданного покровительства недостало, чтобы удержать Хидэёси, который — при всей признательности первым господам, которую он позже выражал, — в конечном счете бежал и после разных авантюр поступил на службу к Нобунага.

Оба этих человека одного и того же закала — даже если Нобунага мог похвастаться чуть менее скромным происхождением, чем его ученик и соратник, — в своих действиях умели сочетать, искусно дозируя, страх, покровительство, отвагу на поле боя и запугивание в роскошных дворцах, выдающимися строителями которых они стали; короче говоря, они ловко манипулировали людьми, используя одновременно утонченные и жесткие психологические средства.

Один проект тянул за собой другой: как подчинить глав регионов, не имея столь же сильных армий и обилия ресурсов? Как получить эти ресурсы, если не вводить налог? И как ввести налог, не зная ни базы обложения, ни ожидаемой суммы, ни того, кто будет платить и как?

Сразу после смерти Нобунага в 1582 г. Хидэёси, продолжая его дело, предпринял от своего имени «охоту за мечами»: каждый должен был выбрать свою категорию — воин, крестьянин, ремесленник, купец — и соответственно платить: своей кровью, продуктами, которые он выращивает, или деньгами, зарабатываемыми на торговле или занятиях ремеслом. После того как выбор сделан, уклоняться от него будет за

––––––––––––––––––––––––––––––––––

«Охота за мечами» (1588)

Будет строго запрещено крестьянам всех провинций хранить у себя сабли, мечи, луки, копья, мушкеты или какое бы то ни было оружие <…> всем провинциальным даймё, сеньорам и их уполномоченным будет поручено конфисковать все это оружие и доставить его нам.

Чтобы не расточить собранные таким образом сабли и мечи, их расплавят, дабы [это оружие) послужило для изготовления гвоздей и скоб для великого Будды, который будет воздвигнут. Таким образом крестьяне будут спасены не только в этой жизни, но и в иной.

<…> Говорят, что за границей в древние времена китайский царь Яо превратил ценные мечи и изящные клинки в земледельческие орудия, когда умиротворил страну; в нашей стране так никогда не делалось. И потому да посвятят себя все крестьяне земледелию и разведению тутовника, хорошо сознавая цель и смысл этого эдикта.[5]

––––––––––––––––––––––––––––––––––

прещено; социальный лифт, так хорошо сработавший по отношению к Хидэёси, останавливался.

Замораживание классов, актуализация кадастра, непрестанная и лютая борьба против великих храмов, которые, пытаясь защитить своих крестьян, толкали их на восстания во имя некой свободы культа и религиозной принадлежности: огнем и железом, но при бесспорной широте взглядов Хидэёси закладывал основы доиндустриальной Японии. Историки всегда оценивали эти действия в его пользу, пусть даже они вписываются в рамки самодержавной и диктаторской концепции управления.

Два других решения, напротив, как тяжелые ядра, топят репутацию героя: это преследование христиан и опустошение Кореи.

Отношения японских диктаторов XVI в. с христианами неоднозначны. Начавшиеся в состоянии эйфории — португальские купцы и иезуиты привозили золото из Индии, — в конце века они кончились кровью. Конечно, соперничество португальских иезуитов с испанскими францисканцами привело к катастрофическим недоразумениям; но и Хидэёси с годами осознал материальные проблемы, которые начали возникать. Действительно, золото европейцев — на самом деле это было индийское или американское золото — обходилось ему дорого. Чтобы золотить ширмы и раздвижные стены своих замков, он должен был взамен перечислять иностранцам астрономические суммы. Поскольку выплаты производились слитками серебра, Хидэёси однажды понял, что так он опустошит рудники архипелага, несмотря на финансируемые им активные поиски новых месторождений, слишком часто истощавшихся сразу после обнаружения.

План взятия Кореи под контроль тоже был порожден неким подобием дьявольской и все-таки наивной грезы. Хидэёси, став правителем архипелага, но не насытившись завоеваниями, хотел укрепиться на континенте и покорить также Китайскую империю, которая столько веков отбрасывала тень на Японию. А ведь положение Кореи давало возможность вернее всего пройти в Китай и его столицу Пекин. Хидэёси послал в Корею две экспедиции (в 1592 и 1597 гг.). Но корейцы дрались как львы, используя тактику выжженной земли. Самураи, рассчитывавшие лететь от победы к победе, в большом количестве гибли, не продвигаясь вперед. Другие униженно возвращались, оправдывая свое поражение напыщенной риторикой, которая могла обмануть немногих. Стареющий Хидэёси понимал: чтобы победить, ему нужно самому отправляться на войну, вести войска, побуждать их к действию. Он потихоньку к этому готовился, без настоящего энтузиазма, потому что у него неожиданно родился сын. Он наконец поверил, что сможет основать династию, он, парнишка с хутора, которого теперь принимали при дворе и который даже сам приглашал императора в гости.