История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5 - [6]

.

Укомплектование это необходимо было произвести не рекрутами, для обучения которых пришлось бы отделить еще часть действующих сил, а готовыми старыми солдатами, или командированием новых полков, как пехотных, так и казачьих. Император приказал на укомплектование полков, находившихся в Грузии, употребить нижних чинов из гарнизонов кавказской инспекции и из гарнизонных батальонов Саратовского и Симбирского. До тех же пор, пока войска не укомплектуются окончательно или не прибудут свежие, решено было употреблять деньги, которые всегда имели большое действие в Персии[19].

Не меньшая необходимость была и в том, чтобы флотилия на Каспийском море была также приведена в должный вид и могла бы служить как поддержкой для сухопутных войск, так и для наблюдения за господством русского флага и за тем, чтобы на Каспийском море не было ни одного вооруженного персидского судна, даже и в том случае, если бы заключен был мир с этою державою. Относительно последнего решено было, под благовидным предлогом, открыть переговоры с Баба-ханом; согласиться даже на признание его шахом, но с тем, чтобы границей между обеими державами были признаны реки Кура и Араке.

Имея в виду религиозную вражду, существовавшую между персиянами и турками, наше правительство надеялось, при успешном ходе переговоров, убедить тегеранский двор действовать с нами заодно против турок, если бы последние открыли неприязненные действия против России.

Для приведения в исполнение всех предположений правительства было избрано лицо, бывшее на Кавказе и несколько знакомое с положением тамошнего края. Высочайшим приказом, 2 июня, граф Иван Васильевич Гудович назначен главнокомандующим на Кавказской линии и в Грузии.

Положение вновь вверенного ему края было далеко не то, каким он оставил его в конце прошлого столетия. Русское владычество не ограничивалось уже одною Кавказской линией, но распространилось и в Закавказье в довольно значительных размерах. Россия владела в новоприобретенных землях и ханствах, не считая Грузии, населением, доходившим до 120 000 дворов[20]. Население это почти в шесть раз превышало население Грузии, а пространство новоприобретенных земель было в три раза более ее протяжения. Территория всех вообще завоеваний наших, начиная от берегов Черного моря и до Баку, имела около 700 верст длины, а от Дарьяла до карабагских пределов до 350 верст поперечника. Обильная природа этих областей давала полную надежду в будущем на богатую разработку хлебопашества, шелководства, виноделия и ожидала только рук и внутреннего спокойствия населения, весьма разнохарактерного по образу жизни и скорее преданного военному ремеслу, чем мирным сельским занятиям.

По числу населения всегда можно определить приблизительно количество вооруженных людей. В Азии в этом отношении считают на каждый двор одного человека, годного нести оружие. По этому расчету число вооруженных надо было предполагать в 120 000 человек, а включая сюда и Грузию, выходило, что все завоеванные области могли выставить более 140 000 воинов.

Эта, так сказать, земская сила разделялась на три части: 1) на явно противную интересам России, 2) на подозрительную и 3) на бездейственную.

К первой принадлежали осетины, жившие в Грузии, татары, обитавшие в Памбаках и Борчалах, и лезгины Джаро-Белоканского округа, народ необузданный, дикий, привыкший к своевольной жизни. Союзниками их были: Сурхай-хан Казикумухский, дагестанские независимые общества и соседи их, шекинские жители.

Ахмет-хан Аварский вступил в подданство в 1802 году, по смерти отца своего Омар-хана, злейшего неприятеля Грузии. Он был молод и не имел власти в народе, не знавшем повиновения и по произволу своему соединявшемся с неприятелями России. Недостаток военных сил и крепкие места, в которых жили лезгины, его подданные, лишали всякой возможности наказывать их за производимые грабежи, так что к обузданию их не было другого способа, как деньги и терпение.

Уцмий Каракайдакский Абдул-бек и кадий Табасаранский, вступившие также в 1802 году в подданство, мало подавали надежды к выполнению своих новых обязанностей. Вообще подданство горских народов можно было считать только наружным и нимало не действительным. Из знатнейших дагестанских владельцев Сурхай-хан-хамбутай Казикумухский был один не покорившийся русскому оружию. Благоразумие и храбрость его привлекли к нему почтение всех горских народов.

В подозрительную часть населения входили татары казахские, Имеретия, ханства Шемахинское (Ширванское) и Шекинское (Нухинское). Первые два народа по опыту оказались двуличного поведения, а последние, по постоянному их сношению с горцами и недавнему подданству, не могли быть причислены к тем, на которых можно было положиться. Имеретинский царь Соломон, человек недоверчивый, двуличный, несколько раз показывал уже недоброжелательство и России. Главная причина неудовольствий его на наше правительство лежала в давнишней вражде между Имеретией и Мингрелией, из которых последняя заступничеством России была избавлена от притеснений имеретинского царя.

Наконец, в число подозрительных надо отнести и Ших-Алихана Дербентского, человека коварного, честолюбивого, на подданство которого нельзя было рассчитывать до тех пор, пока не будет русского гарнизона в Дербенте. Неприятель его, Мустафа-хан Ширванский (Шемахинский), человек честолюбивый и деятельный, был издавна недоброжелателен России и принужден покориться ей силою оружия. Будучи одним из сильнейших, он пользовался общим уважением соседей, а потому, как человек коварный, обращал на себя особое внимание нашего правительства.