История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - [271]
При таком состоянии нельзя было одними словами успокоить народ, необходимо было показать ему действительную, фактическую защиту, и прежде всего охранить от всяких вторжений, хищничества и разорения. Охранение границ Грузии было первой и самой насущной необходимостью.
Объехав границу Грузии, побывавши в селениях Памбакской провинции, посетив татарские народы: казахов и борчалинцев, селения шамшадыльские и шулаверские, прилегавшие к владениям ганжинского хана, нельзя было не убедиться в бедственном положении жителей. Повсюду встречалась земля плодородная, но селения, от внешних вторжений хищников и внутренних крамол, были крайне разорены. Часть, прилегающая к Ганжинскому и Эриванскому ханствам, потерпела наибольшие бедствия. Памбаки и Шамшадыль требовали наибольшего обеспечения войсками, как по важности своего положения, так и в защиту наиболее разоренных жителей.
В первом пункте были расположены только две роты мушкетерские, одна егерская и одно орудие, а в Шамшадыле не было вовсе войск. Кнорринг, в бытность свою в Грузии, усилил пост в Памбаках еще одною егерскою ротою и 80 казаками, назначив командующим всем отрядом 17-го егерского полка полковника Карягина. В Шамшадыль отправлены одна рота мушкетеров, восемь рот егерей[554], 70 казаков и три орудия под начальством шефа 17-го егерского полка генерал-майора Лазарева.
Обеспечив таким образом границу Грузии со стороны Персии, защиту ее с прочих сторон, Кнорринг, по необходимости, должен был оставить до более удобного времени, то есть до увеличения войск, их укомплектования и приведения полков в трехбатальонный состав, вместо бывшего двухбатальонного. Кнорринг уехал из Грузии. Лазарева обстоятельства вызвали в Тифлис. Волнения в крае требовали присутствия войск в разных пунктах, и вышеприведенное расположение их оказалось неудобным и не соответствующим цели. Теперь надо было расположить так, чтобы можно было уничтожить внутренние волнения, обеспечить от вторжения лезгин и выставить на границу Персии напоказ шаху, что покушения его против Грузии не останутся безнаказанными, что русские войска всегда готовы его встретить.
В случае покушений Баба-хана Лазареву вменено в обязанность собрать тотчас отряд и двинуться на границу Эривани, требовать от правителя Грузии, чтобы все народы воинственные, как то – жители Кизиха (Сигнаха), Казахи и Памбаки – были присланы в отряд в наибольшем числе.
Военные действия, во избежание новых разорений народа, приказано переносить за границы Грузии и встречать персидские войска во владениях эриванского хана. Это последнее приказание крайне стесняло Лазарева, при весьма незначительной боевой силе, бывшей в его распоряжении.
В Грузии были полки: Кавказский гренадерский, Тифлисский и Кабардинский мушкетерские и 17-й егерский полк. Кавалерия состояла из двух донских полков: Тарасова 2-го и Щедрого 2-го. Все число пехоты доходило до 7000 человек[555].
Беспокойства и волнения внутри царства, опасность, грозившая ему от внешних нападений, заставили Лазарева, по необходимости, разбросать войска по всему пространству незначительными отрядами.
Взглянув на карту Грузии и на расположение войск, легко видеть, что с такою горстью войск и при столь большой их разбросанности трудно было предупредить по границам грабежи и хищничество лезгин, прокрадывавшихся незначительными партиями и нередко одновременно в нескольких пунктах.
Среди такого грабежа и беспокойств всякого рода между народом распространялось уныние, а иногда и отчаяние. Поселяне, видя со всех сторон и даже под самым Тифлисом разоренные селения, не смели приступать к сельским работам. Путешественники отправлялись в путь свой со страхом и как бы украдкою, прокрадываясь по ночам от селения к селению. Русские чиновники и должностные лица ездили не иначе как с сильным конвоем.
«Таковые неудовольствия, – доносил граф Мусин-Пушкин, – не могут быть приписаны какому-либо недостатку в бдении со стороны военного начальства. Напротив того, войска здешние в беспрерывном движении, и поистине сказать можно, что в Кавказском гренадерском полку под Тифлисом стоящем и егерском генерал-майора Лазарева едва проходит не токмо неделя, но единый день, чтобы не гонялись разными отрядами за таковыми хищниками, – редко, однако же, с успехом, ибо возможно ли пехоте догнать конницу, на персидских лошадях воюющую?»
Просьба некоторых лезгинских обществ, живших на восточной границе Грузии, о дозволении им вести торг с Грузией, была принята как надежда на возможность к мирным сношениям с лезгинами и как средство к прекращению грабежей. Грузинское купечество само просило о пропуске к ним лезгинских караванов. Кнорринг разрешил обоюдную просьбу с условием, что лезгины прекратят набеги, дадут в залог аманатов, и те, которые будут приезжать для торга в Грузию, не будут служить проводниками хищникам.
Лезгины подписали условие, но обещанных аманатов не прислали. В июле лезгинский караван прибыл к границам царства и был пропущен внутрь страны.
Желание некоторых обществ на мирное и торговое сношение с Грузией не было обязательно для прочих лезгинских обществ, и потому усиление отряда признавалось все же необходимым, тем более что и властитель Персии заявлял свои притязания на Грузию.
160 лет назад началась Первая оборона Севастополя. Европейские захватчики рассчитывали взять его за неделю, однако осада затянулась почти на год, так что город не зря величали «Чудотворной крепостью» и «Русской Троей», а на вопрос главнокомандующего: много ли вас на бастионе, братцы? – солдаты и матросы отвечали: «Дня на три хватит!» И таких дней в Севастопольской Страде было 349…Почему Россия осталась одна против европейской коалиции и как нас предали союзники, совсем недавно спасенные нами? Чем грозит военно-техническое отставание от Европы и правда ли, что наши потери в обороне оказались выше, чем у атакующего противника? Был ли шанс отстоять Севастополь и не поторопилось ли командование покинуть город? Следует ли считать Крымскую войну нашим поражением? И какие уроки должно вынести из Севастопольской Страды нынешнее руководство России?
После присоединения Грузии к России умиротворение Кавказа стало необходимой, хотя и нелегкой задачей для России, причем главное внимание было обращено на утверждение в Закавказье. Присоединяя к себе Грузию, Россия становилась в открыто враждебные отношения к Турции, Персии и к горским народам. Сознавая, что для успешных действий в Грузии и Закавказье нужен не только человек умный и мужественный, но и знакомый с местностью, с нравами и обычаями горцев, Александр I назначил астраханским военным губернатором и главнокомандующим в Грузии князя Цицианова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После смерти князя Цицианова явилось три начальника на Кавказе: на линии – генерал-лейтенант Глазенап, в Закавказье – генерал-майоры Портнягин и Несветаев. Дела с каждым днем все более и более запутывались, и двойственность власти вела к беспорядкам.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд Н.Ф. Дубровина рисует картину завоевания русскими Кавказа, борьбу их с местным населением и времена наместничества. Подробно описаны не только военные события, но также быт и обычаи горных племен; жизнь их до принесения русских законов и после.
Великая заслуга генерала А.П. Ермолова, не случайно прозванного современниками «проконсулом Кавказа», в том и состояла, что, став в 1816 году кавказским наместником и командующим Отдельным Кавказским корпусом, он последовательно и целенаправленно боролся за искоренение здесь набеговой системы. Альтернативы этой политике для России не было.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.