История военного искусства - [31]

 Аристофан в своем "Празднике мира" (v. 1, 78 n. 1171 ff.) очень реалистически рассказывает о воине, отправившемся в бой и найденном затем без оружия в ближайших кустах, или о полководце, выдававшем за узорную сардскую ткань свою пурпуровую одежду, которую он сам обмочил, когда бросил щит и пустился наутек. Каждое войско состоит не из одних лишь храбрецов, и если потеря дыхания дает сперва повод к отставанию, а с этого некоторые воины и начинают, то пример их действует всегда заразительно. Афиняне в этом отношении ничем не отличались от прочих людей, и если Оветт полагает, что они были лучше натренированы, чем современные солдаты, то нетрудно доказать, что в действительности было как раз наоборот. Афинское войско при Марафоне состояло из ополченцев в возрасте от 20 до 45 лет, и, конечно, из них лишь очень незначительная часть когда бы то ни было занималась гимнастикой. По большей части они жили не в самом городе Афинах, но на расстоянии 1-2 дней ходьбы, а вне города едва ли много времени посвящалось гимнастике. Людям, которые весь день должны работать за кусок хлеба, как афинские крестьяне, рыбаки, угольщики, гончары, ваятели и т. д., не хватает ни времени, ни сил для упражнения в беге. Знатные юноши, получавшие в гимназиях спортивное образование, и те едва ли могут сравниться энергией и выдержкой с современными солдатами, принужденными строгой дисциплиной несколько лет жить исключительно для военного физического развития и сообразно с этим регулировать весь свой образ жизни - не отлучаться по ночам, не позволять себе никаких послаблений. Если даже представить себе, что физическое развитие в эллинских гимназиях стояло на большой высоте, то все же в массовых ополчениях это не могло играть роли; чтобы судить об их возможностях, не приходится предполагать особенной тренировки.

 Итак, истинный объективный анализ марафонского бега не может привести к иным выводам, чем те, что я сделал еще в своих "Персидских и Бургундских войнах" (стр. 56). Прусский "Устав гимнастических упражнений для пехоты" гласит (стр. 21).

 При упражнениях в передвижении скорым шагом должна соблюдаться следующая нормировка времени бега.

 Без укладки:                   4 минуты бегом

                                       5 минут шагом

                                       4 минуты бегом

 С походной укладкой:      2 минуты бегом

                                       5 минут шагом

                                       2 минуты бегом

 Скорость движения бегом - 165-175 шагов44 в минуту; отсюда максимум расстояния, которое можно пройти бегом с нагрузкой, - 350 шагов, а директор Центрального военно-гимнастического института оказал мне лично любезность, засвидетельствовав, что он считает 2 минуты (300-350 шагов) за наибольший предел того, сколько может пробежать снаряженная по-походному колонна, чтобы с неутраченными силами добежать до неприятеля. К тому же нагрузка греческого гоплита была значительно тяжелее, чем у прусского пехотинца (у этого 58 фунтов, у того 72 фунта45), и притом бежать сплошной массой в 10 000 чел., конечно, труднее, чем небольшим отрядом.

 Доказательством тому, что даже самые натренированные солдаты в древности не в состоянии были совершить большего, можно привести рассказ Цезаря о Фарсале (bell, civ., III, 92-93). Помпей приказал своим людям встретить атаку цезарианцев, не двигаясь с места, для того чтобы последним, вследствие удвоенного разбега (что составляло согласно bell, civ., I, 82, 600-700 футов), пришлось добежать до неприятеля усталыми и запыхавшимися. Но закаленные в войнах солдаты Цезаря поняли уловку, сделали на полпути небольшую передышку и только тогда снова пустились в атаку (ср.: Hist. de Jules Cйsar, guerre civile, par le Colonel Stoffel, II, 339).

 8. Если Мильтиад (по Геродоту) распорядился о более глубоком построении обоих флангов и о более мелком центре, то в этом надо, конечно, видеть не искусную военную уловку, а крайнее средство, к которому афинян вынудила слишком большая ширина Франской долины.

 Несомненно, что было бы лучше сделать центр столь же сильным, как и фланги. Может быть, следует еще особо обратить внимание на то, что и более глубокое построение флангов все равно было бы недостаточно для отражения персидской конницы в бою на открытой равнине. Хотя более глубокую колонну нельзя просто захлестнуть фланговой атакой, как мелкую фалангу, но ее можно остановить, и этого достаточно для ее гибели в тех случаях, когда ей, как при Марафоне, противостоят с фронта стрелки: против них она беззащитна, если не может подойти к ним вплотную. Более глубокое построение флангов можно, следовательно, рассматривать только как дополнительную меру укрепления флангов, главное обеспечение которым давали естественные условия местности. Но как бы хорошо ни была задумана эта мера, неизвестно, чего больше принесла она афинянам при Марафоне - пользы или вреда; ведь мы не знаем, способствовала ли она фактически отражению персидских всадников, но зато с уверенностью можем сказать, что последствиями ее были в высшей степени опасное ослабление и прорыв центра.