История византийских императоров. От Юстина до Феодосия III - [152]

. А затем вновь посыпались анафемы в адрес Сергия, Гонория, Павла, Петра, Пирра, Кира, Макария, Похрония, Стефана[774].

И вновь: «Многая лета императору! Христолюбивому императору многая лета! Господи, сохрани благочестивого императора христиан! Ты утвердил Православие! Вечная память императору! Вечно да пребудет царство ваше!»[775]

По окончании заседаний Отцы направили в адрес императора Константина IV приветственное послание, полностью проникнутое благодарностью царю за низвержение ереси и наполненное чествованиями его имени. «Христолюбивый император! Приняв по достоинству от Десницы, всё сотворившей и содержащей, диадему самодержавной власти, ты любишь воздавать воцарившему тебя Богу человеколюбием и кротостью, постоянным усердием к вере и правотою; ибо ты знаешь, что Он умилостивляет такими дарами, которыми любит чествоваться. Какое принесение даров с вашей стороны приличнее Богу, как не пламенное изъявление любви к Нему и веры и умиренное чрез вас состояние святых церквей? Поэтому-то и совершил ты столько много подвигов сверх тех, которые у тебя есть, чтобы привести к единомыслию отступников. И вы царствуете чрез Христа мирно, и Христос любит подавать чрез вас мир Своим церквам»[776].

В другом документе «Деяний» Собора Отцы сравнивают императора с Римским епископом. И хотя никто из Отцов даже не думал ставить под сомнение заслугу Рима в преодолении монофелитства, но в своём послании папе Агафону они уточняют: «Будучи просвещёнными Духом Святым и руководясь вашими наставлениями, мы отвергли негодные догматы нечестия, уравнявши прямой путь Православия, причём во всём богомудро сочувствовал нам и руководил нами благочестивейший и светлейший наш император Константин»[777]. И опять оценка того, какой подвиг веры совершил император: «Мы остановили распространение исполненного многих заблуждений мнения недавно появившейся ереси после того, как нам дал пример в догматах Константин, божественно царствующий и милостиво управляющий скипетрами»[778].

После этого Святые Отцы обратились к императору с просьбой утвердить соборные определения, и царь согласился, уточнив, однако, что архиепископ Сардинии Китонат был ложно обвинён в сопротивлении императорской власти, а потому должен быть восстановлен в церковном общении. Собор воскликнул: «Просим богомудрую державу государя, для большего обеспечения и утверждения православной веры, выдать пяти патриаршим престолам списки с прочитанного в присутствии вашей светлейшей державы определения за подписью членов Собора и с вашим благочестивым подписанием». Константин ответил: «То, о чём просил теперь ваш Святой и Вселенский Собор, благочестиво исполним»[779].

Соборные акты были направлены в Рим для утверждения папой Агафоном, но тот умер, не дождавшись возвращения своих легатов. Утвердить соборные акты со стороны Римской церкви пришлось уже папе Льву II (682–683). Конечно, ему крайне неприятно было признавать еретиком одного из своих предшественников, особенно после известного послания папы Агафона, в котором тот утверждал непогрешимость Римского епископа, как прямого преемника святого апостола Петра. Но вина Гонория была настолько для всех очевидна, что деваться было некуда, и папа Лев анафематствовал и его. И хотя впоследствии и он, и другие понтифики многое сделали, чтобы «дипломатически» интерпретировать соборный приговор 681 г., факт остаётся фактом — вплоть до разделения Церквей каждый апостолик, входя на престол, анафематствовал Гонория наравне с другими еретиками[780]. И великое значение Шестого Собора заключается и в том, что его решения в корне подорвали основания для присвоения Римом себе высших административно-церковных и судебных полномочий.

Ещё одна особенность, на этот раз печальная, отличает Шестой Собор. Хотя его определения — суть плод творчества св. Максима Исповедника и папы св. Мартина, но нигде в соборных актах эти светильники Православия не упоминаются. Очевидно, как пострадавшие не за веру, а за совершение государственных преступлений. Едва ли Отцы Собора сами верили в этот факт, но тем не менее, ради ли величия императорского достоинства, либо не желая напоминать о суровой расправе, случившейся над святыми при царе Константе II, они не посмели упомянуть их.

Так завершил свою работу один из величайших Соборов в истории Кафолической Церкви. Первый из бывших до него Вселенских собраний, где никто из присутствовавших Отцов не мог пожаловаться на насилие или плохую организацию. Где все, желавшие того, были услышаны. Нет никаких сомнений в том, что это было достигнуто исключительно вследствие мудрой и продуманной позиции императора, благодаря его такту, выдержке и терпению. Тем не менее, в отличие от своих царственных предшественников — организаторов Вселенских Соборов, император Константин IV не был прославлен Кафолической Церковью.

Но, как ни странно, этот факт, возможно, несколько обедняющий заслуги царя перед христианством, только подчёркивает достоинство бывших до него василевсов. Дело в том, что до сих пор в литературе бытует упорное мнение, будто бы остальные царственные организаторы Вселенских Соборов (св. Константин Великий, св. Феодосий Старший, св. Феодосий Младший, св. Маркиан и св. Пульхерия, св. Юстиниан Великий, св. Ирина) были прославлены Церковью исключительно за эту заслугу, вне зависимости от своих