История вестготов - [36]

Если на северо-востоке в руки арабов попали последние остатки вестготского королевства, то на севере началось движение против захватчиков. Знатный вестгот Пелагий бежал из Южной Испании и стал во главе борьбы астурийцев с арабами. Между 721 и 725 г. он победил при Ковадонге (пров. Овьедо) арабский отряд (C. Sanchez-Albornoz, Pelayo antes de Covadonga, Buenos Aires 1955. Id., Otra vez Guadalete y Covadonga, Cuadernos de Historia de Espana 1, 1944, S. 112). Эта победа положила начало становлению королевства Астурии, которое со времени Альфонса II (791—842 гг). считалось продолжателем вестготского королевства. Именно из Астурии началась Реконкиста, отвоевание захваченных арабами земель. Через 781 год после битвы на Гвадалете она завершилась завоеванием Гранады в 1492 г.

II. Государственное самосознание. Провозглашение короля. Королевская власть. Несвободные на королевской службе. Церковь и папство. Церковное и светское управление. Политизация церкви. Церковная собственность. Возвышение Толедо. Частные церкви. Монастыри. Язычество. Знать. Свободные. Вольноотпущенники. Рабы. Искажения в социальном развитии. Экономика. Архитектура. Литература.

Традиционное языческое самосознание вестготов претерпело в VII веке радикальные изменения (О языческом самосознании ср. A. Dove, Studien zur Vorgeschichte des deutschen Volksnamens. SB Heidelb. 1916, 8). Процесс слияния двух этнических групп, римлян и вестготов, завершился в VII веке, причем с уверенностью можно сказать, что этот процесс затронул социальную и политическую верхушку. И в то же время мы не располагаем никакими данными о положении вестготов, поселившихся в Месете. Возникло новое политическое государственное самосознание, зачатки которого отчетливо проявляются уже у Иоанна Бикларского; в трудах Исидора Севильского оно принимает полностью развитые формы, у Юлиана Толедского перерастает в неизвестный до тех пор национализм.

Иоанн Бикларский, писавший в последнее десятилетие VI века, осуждает мятеж своего единоверца-ортододокса Херменегильда, так как это восстание «причинило готам и римлянам больше вреда, чем вражеское нашествие» (Johannes v. Biclaro, a. 579). Хотя он и совершенно четко разграничивает обе этнические группы, но уже выражает общие интересы всех «граждан государства». Историческая картина Исидора Севильского отражает следующую ступень развития. Если Иоанн Бикларский собирался написать всемирную историю и поэтому включил в поле своего зрения все Средиземноморье, то Исидор писал историю племени (gentes). Тем самым он подводил итоги политической эволюции, приведшей к возникновению на месте всемирной империи независимых варварских королевств. Труд Исидора заключается доказательством того, что готы превосходили римлян или по меньшей мере были им равны. Ни один другой враг не причинил империи столько несчастий, сколько готы; (Isidor, HG, 2). они захватили Рим, город, который до тех пор побеждал все другие народы (Ibid., 15). Исидор стремится доказать легитимность вестготского владычества, указывая на древность этого народа, его благородство и храбрость. Византийцев он считает врагами, а их господство в Южной Испании представляется ему узурпацией (Messmer, Hispania-Idee, S. 89). Из всего этого следует заключить, что Исидор несмотря на свое римское происхождение и на то, что он какое-то время жил в Константинополе, не ощущал себя римлянином, а приравнивал свои интересы к интересам вестготов. Слияние обеих этнических групп становится очевидным в произведениях Юлиана Толедского. В своей «Истории короля Вамбы» (Historia Wambae regis), написанной непосредственно вслед за подавлением восстания в Септимании, он противопоставляет испанцев «галльцам», причем последнее название он прилагает к жителям Септимании, которых четко отличает от франков (Gesta Wambae regis, c. 13. Отрицательное отношение к «галльцам»: ibid., Insultatio vilis storici in tyrannidem Galliae). «Галльцев», на которых опирался узурпатор Павел, Юлиан осыпает насмешками и издевками. В глазах Толедского митрополита они во всех отношениях были ниже испанцев. Однако ввиду того, что в Септимании продолжало жить многочисленное вестготское население, из описания событий у Юлиана следует, что вестготы утратили самоощущение единого народа. На его место пришло осознание общности жителей Иберийского полуострова, какому бы этносу они не принадлежали. Как выясняется из труда Юлиана, испанцы считали себя вестготами. Решающую роль играло не объективное происхождение, а субъективное этническое самоотнесение. К вестготам причисляли себя уже те осколки других народов, которые присоединялись к этому племени во время Великого переселения. Новым было то, что вестготами себя называло население обширной и единой территории. Изменившееся политическое самосознание выражалось еще и в том, что римляне перенимали германские личные имена (Орландис (J. Orlandis, El elemento germanico en la iglesia espanola del siglo VII, Anuario de estudios medievales 3, 1966, S. 30). отвергает сам факт принятия германских имен римлянами. И действительно, скудный вестготский материал не позволяет прийти к однозначному выводу. И тем не менее, так как в пост– готский период в Астурии во всех социальных слоях населения преобладали германские имена, сходное положение, должно быть, существовало и в вестготское время. Источники не противоречат этому предположению. Ср. J. M. Piel, Antroponimia germanica, в: Enciclopaedia linguistica Hispanica, Bd. 1, Madrid 1960, S. 421). «Псевдологическое соотнесение» (по Р. Венскусу) предполагало с одной стороны отсутствие любых правовых, языковых и конфессиональных различий, а с другой стороны исчезновение римского имперского самосознания. Оба эти условия были выполнены к середине VII века. В вестготском государстве впервые произошло формирование нации на территориальной основе.