История в стиле хип-хоп - [24]

— Думаешь, это тот самый Ганнибал?

— А кто еще?

— Кажется, он заключил контракт с лейблом.

— Не, создал свой собственный. Все это каннибальское дерьмо, типичный Бык.

— Ну, значит, и у него дела продвигаются.

— Да уж, я думаю, — бросил Безупречный, глядя на дорогу. Ганнибал — прямо какое-то проклятье его жизни. Этот второй флайер разозлил его до чертиков.

Лимузин остановился перед отелем «Миллениум», вышел один Безупречный. Номер был зарезервирован только для него — с самого утра у него в центре интервью, ездить туда-обратно домой в Джерси было бессмысленно.

— Ну давай, Малик, завтра увидимся. Томми, сделай одолжение, проследи, чтобы Эрика добралась до нашего нового дома.

— Слушай, я же не ребенок! — закричала Эрика.

— Ну да, конечно. Я тебя тоже люблю, и всем до завтра. Мир вам.

Он захлопнул дверь, и лимузин отъехал. Провожаемый швейцаром ко входу, Безупречный заметил на земле еще один флайер, который на поверку тоже оказался ганнибаловским. Потом он заглянул в переулок и увидел, что весь тротуар усыпан такими же флайерами. Он встревожился. Что это еще такое происходит?

11

«Готовься: рэп-индустрию на твоих глазах сожрут». Сожрут, да? Ну-ну, посмотрим. Безупречный не отрывался от флайера Ганнибала, раз за разом перечитывая его. Что-то в нем было такое, что тревожило Беза. Что? Его размеры? Да нет. Кровавый шрифт или фон? Тоже нет. Глаза — глаза Ганнибала, — изображенные на картинке? Точно нет. Все это ни при чем. Дело в самом Ганнибале. Просто этот кусок бумаги был делом рук Ганнибала, и уже одно это вызывало ту же ненависть, какую Безупречный чувствовал к самому Ганнибалу.

Черт, какого хрена этот ублюдок делает на флайере и почему он повсюду? Типично каннибальская хрень — создать свой лейбл, а потом со своими гребаными бандосами его везде продвигать. Черт, я-то думал, что он меня больше не волнует. Вот дерьмо, и какого дьявола он лейбл-то организовал? Так, спокойно. Успокойся, все в порядке, Безупречный. Небось, строгает диски в какой-нибудь жопе, у себя в дыре, в новостройках. Чего тут волноваться? Разве это конкуренция?

Пока Безупречный размышлял над всем этим, на флайер откуда-то стала капать мыльная пена, постепенно превращая его в мокрую кашу. Без поднял голову и уткнулся взглядом в Триш, как всегда прекрасную и виновато улыбающуюся: ее замечательные косички свисали вниз, с влажной руки стекала мыльная пена.

— Ну зачем ты это сделала? — спросил он. На это она только улыбнулась.

— Очень смешно.

— А чего ты сидишь тут и пялишься на кусок бумаги в один из редких своих свободных вечеров, вместо того чтобы быть со мной?

— Ничего я не пялюсь. Так, проверяю кое-что.

— Ты уж прости, милый, но смотреть на что-либо в течение часа значит пялиться.

«Целый час... ничего себе, уже так долго?» — подумал Безупречный, взглянув на настенные часы. Да, именно так.

— Ладно-ладно, пора от него избавиться, — Без скомкал флайер и отбросил прочь. Тот упал на мраморный пол ванной. Это была большая ванная комната; каждая деталь искусно вырезана из экзотических пород камня, так что создавалась разноцветная отражающая поверхность с золотой отделкой.

Безупречный уселся в самую середину позолоченной ванны, между ног Триш, прямо в мыльную пену.

— Ну, теперь ты довольна? — спросил он Триш.

— Нет, — ответила она, надув губки.

— А чего так?

Триш помолчала немного, а потом шутливо спросила:

— А скажи, Безупречный, чего это ты на мне не женишься?

Безупречный понял, что она шутит; тем не менее, он не знал, что ответить.

— Ладно. Дай мне к тебе повернуться, а то, судя по всему, разговор намечается серьезный. — Безупречный поднялся и пересел в другой конец ванны, чтобы оказаться с ней лицом к лицу.

— Да не надо было вставать. Не так уж все серьезно.

— Кажется, все-таки серьезно. Ты не первый раз об этом заговариваешь.

— Я просто пошутила, и потом — ничего тут удивительного нет.

— Да нет, есть. Послушай, детка, тебе не кажется, что это как-то слишком быстро? Мы всего год встречаемся.

— А какое отношение к любви имеет время? Ведь Ромео и Джульетта встретились, полюбили друг друга и поженились всего за три дня.

— Ага, точно, а потом еще и умерли за те же три дня.

— Да, но это не делает их любовь менее красивой.

— Зато делает ее менее правдоподобной.

— Да что вообще в этом мире правдоподобно?

— Ой, давай только не будем философствовать.

Триш не нравилось то, как развивался диалог,а еще больше ее расстраивало, что Безупречный вообще стал спорить. Она решила разыграть свою главную карту:

— Ладно. Давай по-простому. Майкл, ты меня любишь?

«И чего женщины так любят задавать этот вопрос?» — подумал Безупречный, прежде чем ответил:

— Да, я люблю тебя, уже говорил тебе... много раз.

Но мне самому только двадцать четыре, и за последний год моя жизнь круто изменилась, мне нужно время, чтобы осознать все это.

— С этим я не спорю. Все понятно, — согласилась девушка.

— Правда?

— Да... а сейчас мне нужно выбираться из этой ванны, пока вся кожа не слезла.

Безупречный наблюдал, как она поднималась, а пена стекала по ее телу, оставляя его в полной наготе. Красота. За этот год он видел тело Триш много раз, в самых разных позах, и оно не переставало возбуждать его, как и сейчас. Под водой и пеной у него вставал.