История Украины - [31]

Итак, Святополк впервые упоминается под 980 годом в перечне сыновей Владимира. В нем, как уже отмечалось он занимает то же место. что и Дан в библейском перечне сыновей патриарха Иакова. Под 988 годом летописец отмечает, что Святополк был посажен приемным отцом в Туров. Затем следует подробный рассказ об убийстве Бориса и Глеба, а также о борьбе с Ярославом Мудрым. Особый интерес представляет рассказ о бегстве Святополка после окончательного поражения в борьбе за киевский стол в 1019 г. Детали, приводимые здесь летописцем, весьма ярки и создают иллюзию, что текст написан едва ли не очевидцем этого события: он знает, куда именно бежал Святополк. как тот занемог, и его пришлось нести на носилках, что говорил во время бегства туровский князь и что ему отвечали его спутники, где он скончался, и что от его могилы «исходить смрад зол».

Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что почти весь этот рассказ составлен из прямых и косвенных цитат, позаимствованных из Библии и апокрифов. Информация о самом событии сводится всего к двум коротким фразам, сохранившихся в Новгородской I летописи старшего извода: «И бежя Святопълк въ Печенегы. а Ярослав иде Кыеву». Уточнение же. что Святополка якобы несли на носилках, поскольку он не мог сидеть на коне, восходит к библейскому рассказу о бегстве Антиоха IV Епифана из Персии. Часть описания бегства Святополка заимствована из греческой «Хроники» Георгия Амартола и относятся к смерти Ирода Окаянного (в частности, здесь мы найдем упоминание о смраде, который исходил от правителя Иудеи перед смертью).

Естественно, эти цитаты не могут рассматриваться как свидетельства о том, «как все было на самом деле». Цель, которую преследовал летописец, вставляя их в свой рассказ, была иной: дать характеристику Святополку.

При видимой разноплановости, все детали этого описания чрезвычайно близки по смыслу. Так. упоминание «дыма мучений», который якобы восходит по смерти Святополка. заимствовано, скорее всего из Апокалипсиса: «и дым мучения их [тех, «кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою»] будет восходить во веки веков» (Откр 14 9-11). Упоминание, что Святополк) чудилось, будто за ним гонятся, хотя никто его не преследовал, в конечном итоге восходит к библейскому: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним» (Притч 28 1, 17). Эти две детали характеризуют Туровского князя как нечестивца, поклоняющегося Антихристу. Такая характеристика усиливается сближением Святополка с Иродом Окаянным (откуда, судя по всему и прозвище, с которым Святополк вошел в историю). Образ противника Христа усиливается отождествлением с Даном, потомком которого должен быть Антихрист. Антиох же IV Епифан. с которым косвенно, через некоторые детали описания летописец сближает Святополка. считался если не самим Антихристом, то его предтечей. То. что летописец отождествлял Святополка с Антиохом Епифаном, подтверждается «Сказанием о Мамевом побоище». Его автор именно так понял летописный рассказ о гибели туровского князя. В «Сказании» рядом с Олегом Рязанским, который прямо называется «предтечей антихристовым», упоминается рязанский боярин Епифан «Кореов». Такое прозвище отсылает к 43-му псалму, в котором сыновья Кореевы предсказывают «злочестивый и зверский нрав Антиоха Епи-фана» (согласно толкованию блаженного Феодорита Кирского).

В таком контексте становится понятно, зачем летописец дважды подчеркивает, что матерью Святополка была монахиня-расстрига. Согласно «Откровению» Мефодия Патарского (которое было хорошо известно летописцу: он несколько раз цитирует его в «Повести временных лет»). Антихрист должен был родиться от монахини. Еще один любопытный момент: время действия Святополка в Киеве — если верить летописи — ровно три с половиной года. Это тот самый срок, который Антихрист должен править на земле. И то. чем занимается Святополк в Киеве, совпадает с тем, что должен делать Антихрист в последние времена. Удивительные характеристики дает летописец своим персонажам, хотя и не сразу заметные! Для того, чтобы понять их, приходится приложить немало усилий.

«Завещание Ярослава»

Победа Ярослава в кровавой междоусобице Владимировичей обеспечила мир — но только до смерти великого князя киевского.

Чтобы предотвратить повторение братоубийственной войны, пишет летописец, Ярослав перед смертью (1054) завещал сыновьям жить в мире, согласии и любви, «понеже вы есте братья единого отца и ма-тере». Киевский престол он закрепил за старшим сыном, Изяславом. Святославу передал Чернигов, Всеволоду — Переяславль Южный, Игорю — Владимир Волынский, а Вячеславу — Смоленск. «И тако раздели имъ грады, заповедавъ имъ не преступати предела братня, ни сгонити, рекъ Изяславу: "Аше кто хощеть обидети брата своего, то ты помагай, егоже обидять”».

«Завещание» это довольно точно охарактеризовал В. О. Ключевский: «Оно отечески задушевно, но очень скудно политическим содержанием; невольно спрашиваешь себя, не летописец ли говорит здесь устами Ярослава».

Естественно, что касается политического содержания, то его трудно различить не вооруженным вполне определенной концепцией глазом в источнике, написанном в то время, когда самого понятия политика не существовало. Что же касается оговорки, что здесь мы слышим скорее голос не Ярослава, а летописца, то она. как говорится, дорогого стоит. Перед нами — текст безусловно позднейшего, сугубо литературного происхождения, а вовсе не подлинная грамота Ярослава. Сменив «собеседника», мы меняем и свое отношение к тексту, и перспективу его изучения. Слова, обращенные умирающим отцом к своим детям, исчезают, либо уходят на второй план. На авансцену же выходит сам летописец, обращающийся к своей аудитории. О чем же он говорит ей?