История толкования Ветхого Завета - [3]

Следовательно, Ветхий Завет — это (записанное) Откровение Бога, Откровение тайны мира как результата творческого акта (ένέργεια) Бога, как открытие Божией воли (άποκάλυψις της θείας βουλής) и тревоги о мире и человеке, выраженное через заботу о избранном народе. О каждом ветхозаветном библейском слове сказано в призыве пророка Иеремии: «Слушайте слово, которое Господь говорит вам» (Иер. 10, 1). Единственно истинный метод (μέθοδος) понимания этого слова Божиего лучше всего описан в Книге пророка Иезекииля (Иез. 3, 1–12). Здесь пророк получает приказ — съесть то, что перед ним: «съешь этот свиток» и им «напитай чрево твое и наполни внутренность твою» [3, 1. 3], — и тогда идти и проповедовать дому Израилеву. Только тогда, когда слово Божие проникнет все существо человеческое (τό όν, τό είναι) и охватит его, оно станет «сладким в устах, как мед» ([ср.] 3, 3), делая тех, которые «съели» и ощутили его сладость, способными усладить горькую воду человеческой жизни и готовыми на Божий призыв (Θεία κλήσις) «идти к дому Израилеву», идти и открыть ему волю Божию. Это слово — «горящий уголь», которым коснулся один из серафимов уст пророка Исаии (Ис. 6, 6–7), удалив от него его беззаконие и очистив грех его (6, 7) и наделив его силой и просвещением (φωτισμός), чтобы этим огнем растопить огрубевшее сердце (καρδία) народа. То, что действенно для пророка, действенно и для каждого человека: только те, которые съедят Книгу Божию и чьих уст коснется «живой огонь», т. е. огненная сила Духа Святого ('Αγιον Πνεύμα), смогут понять и истолковать глубину этого слова и предложить его миру как преображающую силу (μεταμορφωτική δύναμις).

Это воплощение слова Божия (ένσάρκωσις τού Θείου λόγου) и внутреннее горение его носителей и проповедников необходимы еще по одной причине: придя в соприкосновение с человеческим ухом и сердцем, оно встречается с головокружительной бездной человеческой свободы, с огрубелостью сердца, с глухотой ушей и слепотой очей (ср. Ис. 6, 10). Так бездонны глубины человеческой «огрубелости» и богоотступничества, что необходимо, дабы Бог (Θεός) одарил своего пророка исключительной силой — «сделал твое лице крепким против лиц их, и твое чело крепким против их лба. Как алмаз, который крепче камня, <сделал Я чело твое>» (Иез. 3, 8–9), — чтобы ими добро (καλόν) торжествовало над демоническими силами зла и греха. Если же сердце и разум сами не открываются, то Божие слово как бы бессильно над ними, точнее сказать, его смысл становится еще более недоступным. Тогда Бог обращается к народу через пророка: «Слухом услышите — и не уразумеете, и очами смотреть будете — и не увидите» (Ис. 6, 9). Все это свидетельствует о том, что поиск смысла Священного Писания и его правильного толкования весьма сложен: он сложен настолько, насколько сложна тайна сретения скрытого Бога и человеческой жажды о Нем, т. е. тайна всецелой человеческой жизни и мира. Это особенно касается ветхозаветной экзегезы, так как Ветхий Завет не содержит в самом себе полного смысла. Ветхозаветный летописец Божиих слов и сам ожидает от будущего, что он поймет их полный смысл и значение образов, которые открываются ему, и событий, в которых он участвует и которые описывает. Красной нитью, которая проходит через весь Ветхий Завет, является мессианская надежда и ожидание. Экзегеза (έξήγησις) непосредственно зависит от осуществления или неосуществления этой мессианской надежды. Поэтому еврейская экзегеза до Христа совсем другая, чем христианская, так как христианское толкование основывается на сбывшейся надежде, а еврейское — все еще в ожидании исполнения этой надежды. Это различие становится еще более радикальным и глубоким, поскольку отношение к Ветхому Завету остается тем же и после пришествия Христа, т. е. поскольку Старый Завет истолковывается и далее так, как будто Христос не приходил. Таковым является случай с иудейским толкованием, которое не принимает Христа как ожидаемого Мессию, а продолжает жить в надежде, что Он только еще должен прийти.

Это является доказательством того, что и внутреннее толкование может стать внешним, и это происходит в тот момент, когда оно основывается [только] на слове, на буквальности, которая убивает, а не на духе и духовном огне, которые просвещают и животворят. На этом распятии между словом и духом, между огрубелостью сердца и серафимским пылом и просвещенностью небесным огнем, распята экзегеза, как и сам человек, на протяжении всей своей истории. Мы хотим привести здесь краткий очерк истории экзегезы, начав от древнего иудаизма и до наших дней. При этом, такой беглый обзор истории ветхозаветной герменевтики ставит перед собой цель (σκοπός) стать введением в современное толкование Ветхого Завета, основанное на многовековом историческом опыте Церкви и его критериях.

ТОЛКОВАНИЕ ВЕТХОГО ЗАВЕТА В ДРЕВНЕМ ИУДАИЗМЕ

Для древних евреев Священное Писание было правилом (κανών) веры и жизни. Поэтому и отношение евреев к священным документам, полученным через Моисея и пророков, всегда основной целью ставило не научное познание, а ознакомление с ними как с выражением воли Божией и как с правилом, с которым необходимо согласовывать всю личную жизнь всего избранного народа.