История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа - [8]
Хильперик, верный своему обещанию, развелся со своими женами и распустил гарем. Даже Фредегонда, самая красивая и наиболее любимая из всех, не избегла общей участи. С притворной покорностью, которая могла бы обмануть человека гораздо более хитрого, нежели король Хильперик, она, казалось, смирилась. Она убедила всех, будто искренне понимает необходимость развода, непрочность союза короля и такой женщины, как она, и обязанность уступить место женщине, действительно достойной этого сана. Как последнюю милость она выпросила разрешение не покидать дворца и остаться в числе королевской прислуги. А поскольку Хильперику с того самого дня, как он решил жениться на Галесвинте, показалось, что он уже не любит Фредегонду, он позволил ей остаться.
Новая королева провела первые месяцы брака, если не счастливо, то по крайней мере спокойно. Хильперик некоторое время питал к ней настоящую привязанность, возможно, из-за тщеславия или корысти — Галесвинта принесла ему богатое приданое. Вряд ли такой человек, как он, пленился ее нравственной чистотой, смирением, сострадательностью. В любом случае, вскоре Хильперик охладел к жене.
Фредегонда истово ждала этой минуты и ловко воспользовалась ситуацией. Хватило нескольких «случайных» встреч, чтобы прежняя страсть воскресла в сердце этого чувственного человека. Фредегонда была вновь взята в наложницы и даже стала обнаруживать в обращении с отвергнутой королевой презрение и высокомерие. Вдвойне обиженная, как королева и как супруга, Галесвинта сначала молча плакала, потом осмелилась жаловаться королю, говоря, что в доме ей нет никакого почета, а только позор и обиды, которых она переносить не может. Она как милости просила развода и предлагала оставить все приданое, лишь бы ей было дозволено возвратиться на родину.
Жалобы Галесвинты, несмотря на их искренность, возбудили в Хильперике только мрачные подозрения и боязнь в результате развода лишиться богатства, обладание которыми он почитал за счастье. Смирив свои чувства, он вдруг переменился в обращении с Галесвинтой, стал кротким и ласковым, изображая раскаяние и любовь. Когда же королева поверила ему и перестала мечтать о разлуке, по приказу Хильперика преданный ему слуга задушил несчастную во сне. Увидев ее мертвую на постели, нейстрийский король притворился удивленным и опечаленным, но через несколько дней обвенчался с Фредегондой. Это произошло в 567 году. С тех пор Фредегонда всецело руководила действиями мужа, склоняя его ко все новым жестокостям и преступлениям.
У франков, как и у прочих германских племен, существовал обычай мстить убийце. Ближайший родственник убитого призывал всех своих родных и союзников прибыть к нему с оружием и объявлял войну убийце. Как супруг сестры Галисвинты Сигеберт обязан был исполнить долг мщения, тем более что обожаемая им Брунгильда требовала этого. Даже мысль о возможном братоубийстве не остановила Сигеберта, и вскоре между Нейстрией и Австразией началась война, тянувшаяся с 568 по 575 год.
В 575 году Хильперик был осажден в Турне. Многие нейстрийские вельможи, изменив ему, предложили королевство Сигеберту. Последний с радостью принял их посольство, уверил нейстрийцев клятвою, что ни один их город не будет предан разграблению, и пообещал прибыть в собрание, где, по обычаю предков, его должны были провозгласить королем. Обряду надлежало свершиться на открытом воздухе, посреди воинского лагеря — поэтому ни Париж, ни любой другой город для этого не годились. Выбор пал на поместье Витри близ Арраса.
Когда Сигеберт направлялся туда, перед ним предстал епископ Парижа Жермен. «Король Сигеберт, — сказал он, — если ты идешь не с тем, чтобы умертвить своего брата, то возвратишься здоров и победоносен; но если у тебя другая мысль, то умрешь сам, ибо рек Господь устами Соломона: копающий яму для брата сам упадет в нее». Короля эта речь смутила, но предание гласит, что он не оставил братоубийственных замыслов, поскольку был уверен в победе, да к тому же Брунгильда, по характеру в высшей степени мстительная и непреклонная, требовала смерти Хильперика.
Хильперик, считая свое положение практически безнадежным, ждал развязки в Турне с поразительным равнодушием. Фредегонда, напротив, всеми силами старалась отыскать хоть малейшую надежду на спасение. Среди воинов, пришедших в Турне разделить участь своего господина, она заметила двоих, поведение и речи которых обнаруживали глубокое сочувствие и преданность осажденному королю. Этих, явно склонных к фанатичной самоотверженности юношей и выбрала Фредегонда для осуществления своего замысла. Пустив в ход всю свою хитрость и женские чары, она в конце концов убедила их отправиться в поместье Витри и убить короля Сигеберта.
Фредегонда вручила каждому из них длинный нож, или, как их называли франки, скрамасаксу, с лезвиями, обмазанными ядом, и напутствовала их такими словами: «Идите, и если вернетесь живыми, я осыплю почестями и вас и потомство ваше; если же падете, то во все святые места раздам за вас милостыню».
Выдавая себя за беглецов, убийцы благополучно миновали расположение австразийских войск и добрались до поместья Витри. Они прибыли в час, когда повсюду раздавались звуки пиров и празднеств, посвященных недавнему избранию Сигеберта королем Нейстрии. Молодые воины заявили, что пришли поклониться Сигеберту и поговорить с ним наедине. Их допустили к королю — в те дни Сигеберт старался быть приветливым и принимал всякого, кто желал встречи с ним. Ножи, заткнутые за пояс, не вызвали ни малейшего подозрения, потому что составляли принадлежность германской одежды.
