История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа - [11]

Фредегонда из трезвого расчета и предусмотрительности, никогда не изменявших ей, в течение трех дней лично допрашивала плененного Хлодвига, намереваясь извлечь из его ответов если не улики против него самого, то хотя бы сведения о его связях. Это домашнее следствие свело в неравной схватке двух совершенно разных людей: безжалостную женщину, искусную притворщицу с сильной волей, и юношу безрассудного, ветреного, откровенного и несдержанного. Допросы пленника касались трёх пунктов: что он может сказать относительно преступления, в котором его обвиняют? кто именно был его главным советчиком в преступном замысле? с кем в особенности он был связан дружбой? Как ни ухитрялась Фредегонда, но Хлодвиг упорно отрицал все возводимые на него обвинения, хотя и не устоял перед возможностью похвалиться своим могуществом и преданностью друзей. Он назвал их имена, и Фредегонда, именно этого и добивавшаяся, прекратила следствие.

Утром четвертого дня Хлодвига перевели в королевское поместье. Страже Фредегонда приказала тайно умертвить принца. Он был заколот (причем оружие оставили в ране) и зарыт неподалеку. Королю объявили, что Хлодвиг, доведенный до отчаяния низостью своего преступления, наложил на себя руки. Доказательством самоубийства стал оставленный в ране нож. Хильперик не только не усомнился в поступке сына, но, считая его преступником, не оплакивал Хлодвига и не позаботился о достойном его погребении. Тогда королева приказала выкопать труп и бросить в Марну.

На этом Фредегонда не успокоилась. Оставалась ещё Авдовера, мать Меровига и Хлодвига, жившая в Мансе в монастыре. Эта женщина имела полное право мстить Фредегонде за смерть двух своих сыновей, Меровига и Хлодвига. Видимо, Фредегонда решила не дожидаться, пока у Авдоверы созреют в тиши монастыря планы отмщения, и задумала новое преступление. Слуги королевы отправились в Мане в обитель, куда более пятнадцати лет назад удалилась Авдовера и где выросла её дочь Гильдесвинда. Слуги Фредегонды умертвили Авдоверу, а дочь, собственную дочь Гильперика (!) обесчестили; в последствии она затворилась в монастыре города Пуатье, где и провела остаток жизни.

Однако никакое преступление не могло насытить Фредегонду. И теперь она принялась мстить епископу руанскому Протекстату. Хильперик почти простил ему венчание Меровига и Брунгильды, но Фредегонда испытывала к епископу глубочайшую ненависть и уговорила короля призвать Протекстата на суд епископов, желая обвинить его по римскому закону в оскорблении величества, а если не удастся уличить его, потребовать, по крайней мере, наказать его за нарушение церковных уставов.

Весной 577 года в Париже собрались все епископы королевства. Туда же прибыл и сам король в сопровождении Фредегонды и такой многочисленной свиты, что ее можно было принять за войско. Руанского епископа приговорили к ссылке. Епископу предстояло провести остаток дней на далеком острове, среди рыбаков и морских разбойников, но через семь лет он получил свободу, поскольку наказания, объявлявшиеся именем короля, сами собой оканчивались с его смертью.

В 584 году Хильперик, этот, по свидетельствам средневековых летописцев, «Ирод и Нерон своего времени», был убит при довольно загадочных обстоятельствах.

После отъезда в Испанию дочери Хильперика Ригонты — ее выдали за сына готского короля — король удалился в свое поместье в окрестностях Мо. Вернувшись однажды с охоты, он слезал с коня, когда какой-то человек ударил его ножом под мышку, а вторым ударом — в живот. Через мгновение Хильперик умер. Убийца скрылся.

Кто был виновником этого преступления, так и осталось неизвестным. Григорий Турский никого не называет, ограничиваясь приведенным выше рассказом. Историки, писавшие через сто лет после этого происшествия, подозревают то Фредегонду, то Брунгильду, то некоторых австразийских вельмож, подвигнутых на это личным мщением. Существует, однако, любопытное предание, обвиняющее именно Фредегонду. Приведем его с небольшими сокращениями.

«Однажды король Хильперик, собравшись в лес на охоту, приказал оседлать лошадей и вышел из дворца. Королева, думая, что он сел уже верхом и не вернется, вошла в комнату мыть себе голову. Но король воротился обратно и так тихо вошел в комнату, где была королева, что она его не слышала. Когда она стояла к нему спиной, наклоняясь над скамейкой, он шутя ударил ее хлыстом ниже поясницы. Она не обернулась, не посмотрела, кто это, но, подумав на другого, сказала: «Ландри! Ландри! Мне больно, как ты посмел?» Этот Ландри, палатный граф, первая особа во дворце короля, состоял с Фредегондой в тайной связи. Услышав эти слова, король вышел из комнаты в сердечной тревоге и муке. Но все же поехал в лес развеяться и облегчить тоску своего сердца.

Фредегонда вскоре догадалась, что это был король, и решила немедленно действовать, не дожидаясь его возвращения. Она призвала Ландри и сказала ему: «Ландри, голова твоя теперь в опасности, помышляй лучше о могиле, нежели о постели, если не придумаешь средство поправить дела». И рассказала о том, что случилось. В ответ Ландри стал жалобно стенать и вздыхать, говоря: «Горе мне, бедному, для чего пришел ныне этот день, повергший меня в такую тяжкую участь?». Тогда Фредегонда сказала ему: «Ландри, слушай, что я хочу, чтобы ты сделал. Когда король вернется с охоты, постарайся расставить убийц и склони их подарками, чтобы, когда король слезет с коня, они убили его ножами. Когда это будет сделано, то мы спасемся от смерти и станем сами царствовать с сыном нашим Хлотарем». Ландри похвалил этот совет и распорядился как должно.