История средневековой философии - [49]

Аверроэс утверждает, следовательно, что возможно несколько уровней понимания Корана, и усматривает здесь признак того, что Коран есть воплощение откровения.

Поскольку философию нельзя донести до умов людей, которые не способны ее оценить, она не представляет опасности для религиозной веры. Вполне очевидно, однако, что предложенный Аверроэсом путь примирения философии с Кораном едва ли мог рассеять подозрения консервативных исламских теологов.

В своей метафизике Аверроэс старается максимально точно следовать Аристотелю. Основной предмет метафизики - сущее, которое есть объект разума и умопостигаемо.

Сущее существует главным образом в форме субстанций[209], представляющих собой отдельные сущности. Универсальных вещей или субстанций не существует. Материальная субстанция, правда, имеет форму, которая делает ее членом определенного вида и индивидуализируется (конституируется как специфическая форма этой конкретной субстанции) благодаря материи названной субстанции. И ум может образовать универсальное понятие, сосредоточиваясь на форме и отвлекаясь от факторов различия. Однако это не дает оснований постулировать, например, существование универсальных идей вроде платоновских. Формы существуют только в субстанциях, хотя ум и может представлять их отдельно.

Эти имманентные формы являются умопостигаемым элементом в материальных субстанциях; их интеллигибельность показывает, что вещи являются продуктом интеллигенции.

Всякая материальная субстанция состоит, с метафизической точки зрения, из акта и потенции. Она представляет собой нечто определенного рода, но может изменяться - субстанциально или акцидентально. И поскольку изменение, становление, "движение" требует причины, мы вместе с Аристотелем можем постулировать существование первого, или верховного, неподвижного двигателя и первой причины. Аверроэс не соглашается с точкой зрения аль-Фараби и Авиценны, согласно которой существование есть "акциденция" сотворенных субстанций. Однако он готов принять предложенное Авиценной доказательство от возможного сущего к необходимому - правда, с учетом важных поправок, без которых, по его мнению, данное доказательство неубедительно.

Однако Аверроэс отнюдь не просто аристотелик. Он не довольствуется неподвижным верховным перводвигателем, который движет миром, притягивая его. Для него как мусульманина Бог есть творец, "тянущий вселенную от несуществования к существованию и сохраняющий ее"[210].

Вслед за Аристотелем Аверроэс постулирует существование интеллигенций сфер, предоставляя астрономам (если они на это способны) подсчет числа сфер и соответственно числа интеллигенций. Но он не готов принять теорию эманации Авиценны, согласно которой Бог может произвести непосредственно только одну интеллигенцию. Фундаментальная ошибка Авиценны заключалась в предположении, что "из одного может произойти лишь одно"[211]. Предполагая это, он делал возникновение множества необъяснимым. Судя по тому, что мы знаем. Бог, возможно, непосредственно создал все отделенные интеллигенции. Мы не вправе утверждать, что Бог не мог создать множественность - по крайней мере в том смысле, какой имел в виду Авиценна. Мы можем сказать, однако, что единство создателя отражается в единстве вселенной, во взаимосвязях между вещами. Кроме того, Бог действует во всех вещах, сохраняя их, покуда они существуют, и действуя через них. Аверроэс, правда, не принимает окказионализма аль-Газали. Причинные отношения между вещами - эмпирическая реальность. Но Аверроэс соединяет признание эмпирических причинных отношений с учением об универсальной божественной причинности. Действительно, мы можем сказать вместе с мистиками (суфиями), что "нет реальности, помимо Него"[212] и что все вещи суть в Боге, хотя эта доктрина и не может проповедоваться всем и каждому.

Согласно Аверроэсу, Бог создает все вещи, познавая их[213]. Это кажется бессмысленным, если истолковывать божественное познание по аналогии с человеческим познанием. Ибо человеческое знание о вещах предполагает их существование. Бог же, познавая себя, познает все, что может существовать, и его познание не репрезентативно, но продуктивно.

Другими словами, постулированное Аристотелем мыслящее самое себя мышление становится у Аверроэса мышлением творческим, или мышлением и волей в их тождестве.

Можно сказать, следовательно, что данное Аверроэсом объяснение отношения между миром и Богом является менее неоплатоническим и более согласуется с мусульманской верой, чем толкование Авиценны. Однако это не означает, что Аверроэс готов признать, что мир имел начало во времени. Мало того, он не мог признать это - по крайней мере, если не хотел впасть в вопиющую непоследовательность. Ведь если мир сотворен вечным и неизменным мышлением, то он должен быть извечно сотворенным. Аверроэс пишет об этом довольно подробно. Бессмысленно, заявляет он, говорить о существовании чего-либо (кроме Бога) "прежде" начала мира. Ибо слово "прежде" нельзя употреблять в этом контексте[214]. Общедоступная теология представляет творение как событие, происходящее во времени, несомненно, потому, что нет лучшего способа внушить тем, кто способен мыслить только образно или наглядно, истину о зависимости мира от Бога.