История средневековой философии - [108]

Поскольку и Оккам, и Брадвардин превозносят божественную волю и божественное всемогущество, может показаться, будто их позиции на самом деле не слишком-то и различаются. Утверждали, что Брадвардин просто делает детерминистические выводы, которые следуют из учения о божественном всемогуществе, даже если и возражает против предположения Оккама, что человек мог бы совершать похвальные поступки и достигать спасения без помощи благодати. Однако подходы этих двух людей, по-видимому, весьма различны. Оккама как теолога заботит освобождение божественной воли от всякого принуждения, и он настаивает на способности Бога изменить как сверхъестественный, так и естественный порядок вещей, который им действительно был установлен. Но как философа его заботят гарантии реальности человеческой свободы. Как мы видели, он готов утверждать, что конечный ум не способен решить проблемы, возникающие в связи с попытками примирить человеческую свободу с божественным знанием будущих случайных событий. Мы просто должны отстаивать человеческую свободу как данность сознания и принимать божественное предвидение в качестве предмета веры.

Эта позиция - пример характерной для "нового пути" тенденции к разграничению философии и теологии. Брадвардин же и впрямь доводит до своего логического итога традиционную метафизику с ее принципом, согласно которому все движущееся движется благодаря чему-то другому, а этим "чемто" в конечном счете является Бог. Его больше интересует то, что Бог делает, нежели то, что он мог бы сделать благодаря своему "абсолютному" могуществу.

Наряду с Оксфордом в первой половине XIV в. главным центром идей, которые можно приблизительно охарактеризовать как оккамистские, был Париж. С Парижским университетом связаны два интересных образчика возникшей в рамках нового движения явной тенденции к ограничению достоверного знания областью аналитических высказываний.

Жан из Мирекура, известный как monachus oums (белый монах), видимо, был цистерцианцем и читал лекции по "Сентенциям" Петра Ломбардского в цистерцианском коллеже св. Бернара в Париже. По его мнению, некоторые высказывания могут быть посредством анализа сведены к принципу непротиворечивости. Их истинность в высшей степени очевидна. Однако существует лишь одно эмпирическое высказывание такого рода, а именно высказывание, в котором утверждается существование самого мыслящего или говорящего. Как показал св. Августин, это высказывание нельзя отрицать, не впадая в противоречие с самим собой. Следовательно, его истинность достоверна. То, что Жан из Мирекура называет очевидным согласием {assensus evidens), относится, строго говоря, только к высказываниям, которые основываются на принципе непротиворечивости и в отношении истинности которых мы располагаем высшей степенью очевидности (evulentia potissima).

Помимо высказывания, в котором утверждается существование самого мыслящего или говорящего, ни одно эмпирическое высказывание не является абсолютно достоверным. Лекции Жана, читанные, видимо, в 1339-1345 гг, навлекли на него критику, и, разъясняя свои взгляды, он написал апологию, в которой провел одно различение. За упомянутым исключением, ни одно эмпирическое высказывание (ни одно высказывание, в котором отражается опытное восприятие реальности) не сводимо к принципу непротиворечивости и не заслуживает безоговорочного согласия в отношении своей истинности. В то же время есть высказывания, которые не являются самоочевидно истинными, но тем не менее заслуживают скорее "очевидного согласия" (assensus evidens), нежели "неочевидного согласия" (assensus inevidens).

Мы не можем приписать им evidentia potissima (очевидность в высшей степени), но можем приписать им "естественную очевидность" {evidentia naturas).

Видимо, Жан имеет в виду следующее. Допустим, я вижу отдаленный предмет и выношу суждение о том, что это человек. Здесь не только возможна ошибка, но и сам я хорошо знаю о ее возможности. Этот предмет может оказаться стволом дерева. Следовательно, я соглашаюсь с утйерждежнием, что это человек, не без "страха ошибиться". Это утверждение не является "очевидно" истинным. Допустим, однако, я говорю, что существуют материальные вещи или что причиной теплоты является огонь. В обоих случаях ‹мог бы ошибиться, если судить исходя из принципа непротиворечивости. Ибо Жан из Мирекура (вместе с Оккамом) полагает, что, благодаря своему абсолютному могуществу, Бог мог бы вызвать во мне все те физико-психологические условия, которые побуждают меня вынести суждение, что существуют внешние материальные объекты, хотя в действительности эти объекты не существуют. Сходным образом Бог мог бы произвести теплоту непосредственно, не используя такую вторичную причину, как огонь. Следовательно, обсуждаемые высказывания не обладают evidentia potissima. В то же время у меня нет оснований думать, что Бог употребляет свое "абсолютное" могущество, дабы изменить ход событий, который он действительно установил. Ситуация такова, что я выражаю "естественное" согласие с утверждением о существовании материальных вещей. И данное утверждение можно считать "очевидно" истинным, пусть даже эта очевидность не равна очевидности в высшей степени (cvidentia potissima), поскольку отрицание истинности этого утверждения не влечет за собой противоречия.