История - [12]
V
1. Когда ромейские войска вернулись к стратигу, Стефан подвергся сильному обвинению за то, что он не забрал в плен оставшихся. На эти упреки главнокомандующего он возразил речью, вполне достойной вождя. Он сказал: 2. «Я умею соблюдать меру в победе и опасаюсь избытка счастья; судьба ненавидит все худое и не выносит удачи, занесшейся выше, чем нужно». Таким образом, персы, найдя спуск свободным, не спеша сошли со своей возвышенности; 3. они последовали за ромеями, шедшими назад и собиравшимися около укрепления. Вследствие этого многие были убиты и больше тысячи взято в плен; они были отправлены в Византию. 4. Еще до начала этого боевого столкновения хардариган велел персидским воинам разрезать их кожаные мехи [с водой]. Этим приказом он хотел вызвать в мидийцах большую храбрость и решимость подвергаться опасности. Естественно, он хотел им этим показать, что если они не пойдут на величайшие опасности, то для них погибла всякая возможность получить воду, так как ромейское войско держало под своей властью реку Арзамон и, не щадя своих сил, охраняло ее течение. 5. Но этот легкомысленный поступок не довел его до добра. Признак глупости – рассчитывая на удачный исход судьбы, подвергаться крайним опасностям и как нищенского подаяния ожидать хороших последствий от прежде совершенных ошибок. Раз начало было нелепое, то и конец будет иметь исход, вполне соответствующий всему предыдущему. 6. Этот приказ погубил многих уже побежденных персов: встретив на пути источник, они слишком неумеренно напились и подверглись великому бедствию, так как чрево их не выдержало такой массы влившейся в него воды. 7. Хардариган, придя под стены Дары, настойчиво добивался возможности войти туда, но горожане, равно как находившиеся в гарнизоне персы, отказывались открыть ему ворота: персидский закон не позволяет принимать к себе трусов, бросивших свои щиты. 8. Они подвергли хардаригана всевозможным поношениям и, прибавив к его несчастью много оскорблений, стыда и позора, заставили его удалиться домой 9. День уже клонился к вечеру, как вдруг по лагерю ромеев распространилось смятение и потекли слухи, что персидское войско получило дополнительные силы и при этом такие, что они немедленно двинутся на укрепленный ромейский лагерь. 10. И вот Ираклий, отец императора Ираклия, и еще один из военачальников, сев на коней и вооружившись, поскакали, разыскивая повсюду варварское войско. Они прибыли к тому холму, на котором недавно ночевали бежавшие с хардариганом войска. 11. Они быстро поднялись на его вершину и с этого высокого сторожевого пункта осмотрели всю округу на очень большое расстояние; неприятельского войска нигде не было видно. Доведя эту разведку до конца, когда уже не могло быть никакой ошибки, они вернулись в ромейский лагерь.
VI
1. На этом пути в одном месте они увидали боровшегося со смертью ромейского воина, пронзенного четырьмя дротиками. 2. Одна мидийская стрела пробила верхнюю губу, проникнув глубоко через шлем и застряла в нем. Другая стрела, вонзившись снизу в нижнюю губу, шла почти под прямым углом к первой, так что его язык был пересечен этими двумя сходящимися остриями стрел как бы краями расходящегося циркуля, вследствие чего этот герой не мог закрыть рта. 3. На левой руке у него висело вонзившееся копье, а в бедре торчало острие другого мидийского дротика. Оно было для него своего рода надгробным памятником его доблести. 4. Воины, окружавшие Ираклия, увидав героя, истекающего своей благородной кровью, пораженные его блестящей храбростью, положили его на коня и доставили в укрепленный лагерь. 5. Там они извлекли и удалили стрелы, торчавшие в его теле; вытащить же копье, которое было у него в боку, они не решались: эти люди, испытанные в искусстве Хирона и Махаона, тихо говорили между собой, что если извлечь это копье, то вместе с ним выйдет и его душа. 6. Но этот македонянин, этот Леонид по мужеству или Каллимах, или Кинегир[8], услышав такие разговоры врачей, спросил, за ромейским ли войском осталась победа. Стоявшие около него подтвердили ему это, сказав, что латиняне воздвигли победный трофей, и поклялись ему в справедливости своих слов великими клятвами. 7. Когда он узнал, что чаша весов военного счастья у ромеев легко поднялась, у персов же, наоборот, под тяжестью поражения низко упала, он испустил вздох радости: это сообщение было для него великим утешением и послужило ему облегчением в его страданиях. 8. В дальнейшем он спокойно стал ожидать смерти и знаками ласково просил смотревших на него, ничего не боясь, извлечь из его бока персидское копье, о котором шло так много разговоров: ведь, покидая этот свет, он из всего, что есть в подлунном мире, не сможет унести с собою в качество напутствия ничего более приятного, чем [известие о победе]. 9. Говорят, что этот герой значился в списках квартопарфян – так назывались те воины, которые стояли постоянным лагерем в сирийском городе Верое
